(Подвиг и гибель Георга Штайна).

Незадолго до своей таинственной гибели в 1987 году известный немецкий искатель Янтарной комнаты Георг Штайн говорил: «Двенадцать лет работы в архивах увенчались удачей: нам с женой Элизабет удалось установить место хранения ценностей, принадлежащих Псково-Печорскому монастырю… Эти ценности были возвращены законному владельцу, сумма достаточно велика… Я был удостоен ордена русской православной церкви, чем весьма – как человек верующий – горжусь».

Подбираться к скрываемым в ФРГ архивным документам нацистов простому фермеру Штайну было непросто - он прибегал к различным уловкам. Выдавал себя за историка, увлеченного темой средневековых уголовников, что позволяло работать в архивах ганзейских городов. Архивисты к нему привыкли, работа пошла веселей. Ему предоставили возможность просмотреть вывезенные Штабом Розенберга российские архивы.

Среди гитлеровских документов Штайн неожиданно обнаружил призрачную ниточку, свидетельствующую о том, что вывезенные из России ценности Псково-Печорского монастыря возможно и поныне находятся в Германии. Искатель зафиксировал найденные документы и обратился с банальным запросом к федеральному министру о местонахождении Янтарной комнаты. Ответ был ожидаемым: такого рода документами министр не располагает. В 1972 году Штайн, штудируя фонды боннского архива (закрытого для граждан СССР и ГДР), наткнулся на доклад директора Висбаденского городского музея. Оказывается, с 27 апреля 1955 года на попечении музея находились многочисленные произведения искусства, оставленные американцами после закрытия сборного пункта в Висбадене. Среди них могли быть и вещи из Советского Союза.

Штайн углубился в тему и обнаружил письмо директора Висбаденского музея, направленное в Госдепартамент США о намерении избавиться от русских икон. Руководитель программы реституции США Арделия Холл ответила, что музей может распоряжаться иконами по своему усмотрению. Дальнейший поиск в архивах показал, что в 1959 году городской музей Висбадена передал другому западногерманскому музею в Реклингхаузене собрания старинных русских икон.

Но при этом вопрос о возвращении их в Советский Союз не возникал.

Накануне Рождественских праздников Штайн срочно выехал в Реклингхаузен и по случайному совпадению обстоятельств установил, что передача икон действительно состоялась. Русские иконы находились в запертом трехэтажном хранилище. Это были сокровища Псково-Печорского монастыря.

Используя свои связи с редактором газеты «Die Zeit», Штайн сумел опубликовать заметку о своем открытии. Музей старинных икон в Реклингхаузене начал неуклюже оправдываться: деревянные иконы пребывали в запертом помещении исключительно для того, чтобы «предохранить их от моли». Однако музей ушел от ответа, с какой целью так истово в нем сохраняют ценности, принадлежащие Советскому Союзу.

Чиновники выступили с нападками на искателя. Посыпались оскорбительные насмешки: «завистливый нытик», «желающий подзаработать фермер». Западногерманские газеты называли его предателем, лжецом и фантазером.

На самом деле фермер из Штелле обнаружил одну из самых ценных коллекций, вывезенных оккупантами из Советского Союза. И эти сокровища находились под строгим контролем известного во всем мире западногерманского музея икон.

В ящиках, запертых в надежном хранилище Реклингхаузена, вместе с украшенными рубинами крестами, головными уборами архиепископов с драгоценными камнями, а также золотыми и серебряными потирами была упакована коллекция старинных византийских икон.

Попытки Георга Штайна ходатайствовать по поводу возвращения ценностей по месту их законного происхождения натолкнулись на бетонную стену западногерманской бюрократии. Ему дали понять: он частное лицо, не имеющее соответствующих полномочий представлять интересы государства под названием Советский Союз. Ему не надлежит подменять соответствующие компетентные структуры дипломатии. Однако Штайн не успокоился. Все силы, последние сбережения фермера уходят на безумную погоню за сокровищами. Он ещё надеется, что православная церковь возместит ему расходы, затраченные на небывалый поиск. Не имея возможности связаться с администрацией Псково-Печорского монастыря, в общих чертах представляя сложные взаимоотношения церкви и государства в Советском Союзе, он совершает паломничество в Грецию, в русский монастырь Св. Пантелеймона на Афоне. Здесь он намерен обратиться к братии за советом и поддержкой. И не ошибается.

К Штайну, немецкому католику, в православном монастыре Св. Пантелеймона отнеслись с чрезвычайным вниманием. В соборном зале при участии гостя Совет монастыря обсуждал возможности оказания помощи русским братьям в деле возврата святынь. Здесь, на священной горе Афон, сведения о ценностях, вывезенных немцами в апреле 1944 года, имелись.

Монахи провели свое расследование, опросили приехавших из Псково-Печорского монастыря иеромонахов. Они подтвердили факт вскрытия священного хранилища по приказу немецких властей. Находящиеся на Афоне очевидцы свидетельствовали «взятие и увезение в Германию» сокровищ монастыря.

Совет монастыря на последующих заседаниях путем реальной юридически-правовой проработки вопроса возвращения в Псково-Печорский монастырь своих сокровищ, констатировал: монастыри в СССР не имеют своего правового положения. Значит, возврат ценностей возможен по согласованию с государственными органами.

Штайну была предоставлена возможность в течение нескольких дней посетить все монастыри Афона. В сопровождении приора-настоятеля он в течение 6 часов взбирался альпинистскими маршрутами на вершину Священной горы. Оттуда любовался на острова Эгейского моря и на турецкий берег.

В Большой Лавре под тысячелетним платаном его принял самый высокопоставленный чин Афона.

Монастырский Совет, пытаясь разрешить «дилемму Штайна», выносит решение:

1. В случае отрицательного результата переговоров в Москве, сокровища Псково-Печорского монастыря можно разместить на горе Афон до тех пор, пока не появится возможность законной их передачи истинным владельцам. В соответствии с действующим правом православной церкви.

2. Просить Г.Штайна принять полномочия монастыря, чтобы в ФРГ можно было успешно решить вопросы о возвращении сокровищ.

3. Совет монастыря св. Пантелеймона намерен безотлагательно по своим каналам оповестить Московский Патриархат о выявленных ценностях и об установлении контакта с Георгом Штайном.

Уехал Штайн из Греции, имея на руках официальное «Послание» Русского монастыря на Афоне. Заверенное священной Великой Печатью и подписанное игуменом ПОЛНОМОЧИЕ предоставляло германскому гражданину Георгу Штайну «право вести переговоры от имени Русского монастыря Св. Пантелеймона на Афоне». В «Послании» выражалась просьба русской братии, чтобы «в случае отыскания все церковно освященные предметы не были допущены в светские мирские музеи Германии или Советского Союза, но чтобы они были возвращены Монастырю […] в противном случае все эти вещи должны быть отданы на хранение сюда, в наш Русский Монастырь на Афоне». К этому времени Георг Штайн уже продал все, что можно продать, заложил все, что можно заложить. Доходов никаких. Москва молчит. Не присылает подробных списков утраченных ценностей и документов, подтверждающих факт хищения сокровищ.

Наконец искатель получает из Москвы телеграмму Митрополита Никодима, затем огромный, на многих страницах, с важнейшими подробностями, список «Предметов Комнаты Сокровищ»:

- Серебряные, с золотом кружки, бокалы, сосуды, ложки…;

- Блюда старого серебра с золотым узором, чаши, серебряные, «тяжелые святые тарелки»…;

- Картины: «Ефросинья Полоцкая», «Святая Мария», «Иисус Христос»…;

- Уникальная коллекция серебряных талеров с 1723 по 1840 год…;

- Четырехгранный бриллиант 9х10 мм…;

- Оклад и цепь со многими каменьями;

- Монеты и медали разного металла и достоинства, весом в 65 кг.;

- Иконы, книги в серебряных окладах, священные облачения и украшенные драгоценными камнями старинные уборы…

Бонн был чрезвычайно раздражен: с точки зрения международного права предоставленные в Афоне полномочия важного значения не имеют. Но весть о секретном хранении сокровищ делала свое дело. Весть о находке Штайна распространилась по всем православным церквям – в Грузии, Армении, Бельгии, Греции, Германии…

5 апреля 1972 года Георг Штайн вылетел в Москву под Пасху.

Весной 1944 года Рижский сборный пункт ломился от огромного наплыва культурных ценностей, вывезенных оккупантами из России. Привлеченные для оценки предметов музейные специалисты и университетские профессора Германии не покладая рук занимались списками предметов, намеченных к отправке в хранилища рейха. Как выяснилось, среди экспертов не оказалось ни одного специалиста со знанием русского искусства. А из-за незнания русского языка искусствоведы не могли расшифровать авторские подписи на картинах. Тут же изготовлялась тара, на ящики и упаковки наносились условные обозначения.

Некоторые картины уничтожались на месте, иконы помещались в ящики без описаний и регистрации. Первый эшелон из 9 вагонов с культурными ценностями, конфискованными в музеях, дворцах и монастырях России, был отправлен 15 марта 1944 года. Позднее из Риги ушли ещё 4 вагона.

3 мая 1944 года под усиленной охраной были отправлены 3 вагона с ценнейшими предметами искусства. Среди ящиков этого эшелона находились сокровища Псково-Печорского монастыря.

Под давлением немецких властей из монастырской «Комнаты Сокровищ» срочно изъяли 614 предметов, переместили в добротные ящики. Немедленно был оформлен договор «о взятии монастырских ценностей на хранение». Случай в практике нацистской конфискации уникальный.

Грузы из Риги следовали под Ансбах, в Баварию, под личную ответственность владельца замка Кольмберг. Владелец замка, бывший германский посол в Японии и известный коллекционер д-р Эрнст-Артур Форедж, дал согласие лично Розенбергу принять огромный массив ценностей и разместить их в помещениях своего замка. При одном условии: в замок для работы с ценностями необходимо направить племянника – Адальберта, который, будучи научным ассистентом Берлинского музея, служил экспертом в Оперативном Штабе Розенберга. Знания и опыт племянника, по мнению Фореджа, позволят завершить работу над списками и описями поступающих в замок российских предметов.

Форедж, матерый дипломат и трезвый политик, не утратил чутья в оценках событий, давно предвидел неизбежный крах нацистского кошмара. Ему был чужд приобретательский ажиотаж в среде германской элиты, за бесценок скупающей награбленные предметы культуры оккупированных стран, включая образцы «дегенеративного» искусства. Ему известно, что тысячи и тысячи полотен, гравюр, икон, церковной утвари широким потоком уплывают на процветающий «черный рынок» Европы и Америки. Вещи переходили из рук в руки без каких-либо юридических формальностей, без таможенного контроля.

Традиционная торговля антиквариатом за годы войны в Европе превратилась в циничный базар, где осуществлялись невероятные по масштабам и наглости сделки, в которых принимало участие и высшее нацистское руководство.

Экс-посол понимал, что территория Средней Франконии с Ансбахом и замком Кольмберг после окончательного краха нацистов будет оккупирована войсками антигитлеровской коалиции, скорее всего американцами. И спокойно готовился к встрече с ними, собирая и анализируя отрывочную информацию о прежних владельцах и местах происхождения находящихся под его временным патронажем российских ценностей.

Племянник формировал досье об известных перемещениях русских ценностей в другие хранилища на территории Германии и Австрии.

3 октября 1944 года уже отлаженную работу прервал телефонный звонок. Некий господин Гоппель, назвавшийся представителем Министерства по восточным территориям, уведомлял, что находится в Ансбахе и намерен по личному поручению рейхслайтера Розенберга посетить Кольмберг. На вопрос, с какой целью, посланец ответил: отобрать из фондов Псково-Печорского монастыря несколько предметов для подарка его епископу. Обескураженный нелепой миссией Гоппеля, Форедж пожелал выяснить, располагает ли собеседник документом, подтверждающим его полномочия на извлечение предметов из особо охраняемой коллекции. Такого документа у собеседника не было.

Тогда владелец замка повысил голос: неужели в ведомстве уважаемого рейхсляйтера Розенберга не знают, при каких обстоятельствах Главная рабочая группа «Остланд» приняла от руководства монастыря сокровища. Г-н Гоппель не знал. Форедж разъяснил: интересующие ведомство ценности являются собственностью Псково-Печорского монастыря. Они переданы под опеку Оперативного Штаба с санкции Политического отдела Министерства по оккупированным территориям, к которому вы, уважаемый господин Гоппель, имеете честь принадлежать.

Эти ценности, разъяснял экс-посол, не к о н ф и с к о в а н ы в общепринятом порядке. И никто не имеет права вскрывать запечатанные монастырем ящики. Эту проблему вряд ли разрешит даже распоряжение самого г-на Розенберга.

Разъяренный поучительным тоном и откровенным сарказмом владельца замка, Гоппель прервал разговор.

Через некоторое время он позвонил снова. Предметы, сообщал с особой доверительностью Гоппель, необходимы для постановочной киносъемки, отражающей возвращение сокровищ монастырю.

Дело в том, что большевистская пропаганда все чаще трубит о каком-то ограблении «Комнаты сокровищ» Псково-Печорского монастыря. Чтобы опровергнуть эту клевету, в Министерстве по оккупированным территориям решили осуществить хроникальную киносъемку о фиктивном возвращении сокровищ епископу монастыря. Для этой цели необходимы несколько ценных предметов. Сцена возвращения будет кульминацией опровержения ложных сообщений большевиков.

Форедж в свою очередь заявил, что разделяет озабоченность собеседника и Оперативного Штаба по поводу судьбы монастырских ценностей. И подчеркнул: изъятие ценностей, находящихся в замке, без согласия и участия представителей монастыря с правовой точки зрения недопустимо.

А большевистские инсинуации целесообразнее и надежнее разоблачать публичными выступлениями того же епископа монастыря с изложением истинного положения дел и демонстрацией соответствующих документов о передаче сокровищ под охрану Германии.

О телефонных беседах с Гоппелем экс-посол проинформировал руководство Штаба Розенберга. И не удержался, посетовал: в трудные для рейха времена надо действовать более разумно, чтобы избежать нежелательных последствий из-за непродуманных пропагандистских проектов.

Владелец замка с племянником еще раз проверили наличие опечатанных ящиков с ценностями монастыря, внимательно проштудировали перечень всех 614 предметов. Золотые и серебряные кубки, Евангелия в серебряной оправе, золотые цепочки, серебряные кресты, шкатулки, ценные иконы, золотые кольца, серьги с драгоценными камнями, медали, ордена, платья с вышивкой, бархатная одежда священников… Все было на месте и в полном порядке.

Основной массив ценностей, прибывших из Риги, размещался в гараже и во флигеле. Предназначенные для сверки и переупаковки предметы приходилось поднимать в ящиках на второй этаж замка.Они – дядя и племянник – уже уверенно определяли по немецким маркировкам ящики с ценностями Новгорода, Пскова, Истры, Смоленска, Павловска, Гатчины, Петергофа, Царского Села…

17 апреля 1945 года американские войска, преследуя отступающие немецкие части, вышли к замку Кольмберг. Замок, расположенный на господствующей высоте, позволял гитлеровцам контролировать окружающую местность и серьезно осложнял продвижение американцев. Только шквальный обстрел замка разрывными танковыми гранатами обеспечил успех дела. Немецкие части отошли, но многие помещения замка были разрушены.

О художественных ценностях русского происхождения, обнаруженных военнослужащими 3-й Армии США в замке Кольмберг, стало известно только 14 июля 1945 года. В рапорте сообщалось: «в Кольмберге находятся иконы, картины, фарфор, мебель, античное оружие, религиозные атрибуты и другие ценные предметы. Здесь же находятся владелец замка д-р Форедж и его племянник Адальберт, представленный дядей научным ассистентом Берлинского музея и хранителем замкового тайника с ценностями.

Имеющиеся у них инвентарные списки изъяты и направлены в отдел службы защиты памятников для дальнейшего расследования».

Американские оккупационные власти установили, что племянник Фореджа был сотрудником Штаба Розенберга. Его арестовали. Дядя прилагал отчаянные попытки облегчить участь Адальберта, убеждая американцев, что без его участия закончить систематизацию и упаковку находящихся в замке русских ценностей невозможно.

Просьбу Фореджа удовлетворили – племянника выпустили под его опеку. И приступили к эвакуации произведений искусства из замка на Мюнхенский коллекционный пункт, который располагался в апартаментах Гитлера. Распорядитель русских ценностей фрау Мерсман назначила д-ра Фореджа куратором оставшихся в замке ценностей и поручила сообщить известные ему сведения о происхождении и истории русских предметов.

8 августа 1946 года Форедж сообщал: предметы вывезены из Риги Штабом Розенберга. Конфискацию на территории России осуществляли службы войсковой группы «Норд». Значительная часть вещей потеряна при перемещении их по железной дороге из Пскова в Ригу, другая часть отправлена в Бреславль на войсковую выставку. Многие художественные ценности русских пострадали и погибли во время обстрела замка американскими частями. Один из 25 грузовиков с отправленными из замка ценностями по дороге в Мюнхен перевернулся и рухнул в пропасть.

Со сведениями о происхождении и истории награбленных нацистами предметов у Фореджа были проблемы.

Сведений о том, как оказались ценности Псково-Печорского монастыря в Висбадене, обнаружить не удалось. Установлено, что многие предметы культуры из Мюнхенского сборного пункта американские оккупационные власти отправили в распоряжение советских властей.

Можно предположить, что монастырские сокровища оказались жертвой политиканства. Возвращение найденного на территории Германии имущества, принадлежащего Советскому Союзу, союзники решили ограничить. Поскольку, по их мнению, страны Прибалтики были незаконно оккупированы СССР, то и принадлежащие этим странам предметы возвращать советским властям не положено. По предположениям союзников, Псково-Печорский монастырь находится где-то на территории то ли Эстонии, то ли Латвии. А посему – пускай сокровища побудут под охраной немецких музейщиков. Так и пребывали они за семью печатями около 30 лет, и будущее их оставалось неопределенным. Если бы не Георг Штайн.

В мае 1973 года многострадальная монастырская коллекция вернулась на свое законное место. В Москве генеральный консул ФРГ передал её главе РПЦ – Патриарху Пимену, который наградил Георга Штайна орденом Св. Владимира второй степени. Фермер-искатель проехался с почестями по Золотому Кольцу и в июне вернулся на родину, где в печати продолжалась кампания недоброжелательства в его адрес.Не имея достаточных средств (чадолюбивая РПЦ не заплатила ему ни копейки!), он бросился на продолжение поиска Янтарной комнаты. Он пытается получить доступ к засекреченным советским и восточногерманским документам.

Получив в 1975 году отказ, он использует свои связи с прессой для обвинений чиновников СССР и ГДР в сокрытии важной информации о возможном местонахождении Янтарной комнаты. Его заявления находят широкий отклик на Западе. Власти ГДР дают понять, что готовы поделиться с ним информацией о поисках Янтарной комнаты в обмен на информацию о его находках в архивах ФРГ. Возможны варианты с оплатой расходов.

Советский Сименон – Юлиан Семенов, опубликовавший в 1983 году в «Комсомольской правде» серию статей о деятельности Штайна, пишет о нем книгу («Лицом к лицу», М. 1985), пытается морально поддержать искателя-самородка, популяризирует его устремления, следит за результатами поисков. И открывает читателям, что его жизнь находится в опасности: в дом приходят письма с угрозами. Летом 1987 года Георг Штайн после самоубийства жены Элизабет уезжает в Мюнхен и попадает в психиатрическую больницу. За неуплату налогов – в 400.000 марок, с аукциона продается его дом в Штелле. Он считает, что это месть властей ФРГ за поиски Янтарной комнаты и «за историю с монастырскими ценностями из Пскова». Огромный архив заперт в пустом доме. Друзья пытаются его спасти и вывезти в безопасное место.

20 августа 1987 года в Баварии среди развалин старинного замка был обнаружен труп искателя. Комиссар полиции в своем рапорте записал, что «жертва получила несколько ударов ножом в живот».

Обширный архив Штайна был выкуплен бароном Фальц-Фейном и передан Советскому Фонду культуры. Затем был перемещен в Калининград, находится доныне в фондах Государственного архива Калининградской области. До падения Берлинской стены службы безопасности ГДР – Штази – проявляли живой интерес к собранному гражданином ФРГ Георгом Штайном архиву, пытаясь получить к нему доступ. Но это уже другой сюжет.

Архив Георга Штайна в Калининграде.

После смерти известного искателя Янтарной комнаты его дети, чтобы рассчитаться с кредиторами, выставили обширный архив отца на продажу. Барон Фальц-Фейн, давнишний доброжелатель поисковых начинаний Штайна, выкупил архив и передал его Советскому Фонду культуры. Здесь архив, необработанный и невостребованный, благополучно пылился, в ожидании своего часа. И этот час пробил: к коробкам с архивом проявил интерес председатель Калининградского отделения Фонда культуры писатель Юрий Иванов. Его аргументы были просты и убедительны: Янтарная комната пропала в Кёнигсберге, там её и надлежит искать. Возможен конкретный и ожидаемый результат. Пребывание архива в условиях закрытого для иностранцев города исключает ненужные посягательства на его фонды. Московские руководители Фонда с легкой душой избавились от картонных коробок с архивом, и он поступил в распоряжение коллеги из Калининграда. Груз разместили в отдельном купе скорого поезда «Янтарь», и личный архив немецкого поисковика благополучно был доставлен в Калининград (бывший Кёнигсберг). Где когда-то родился и провел юность Георг Штайн. У писателя Юрия Иванова к попавшему в его распоряжение архиву был интерес особый. За перевод содержимого коробок взялся военный переводчик и архивист Василий Тарабрин. Сам писатель, используя тысячи свидетельств архива, приступил к организации эксклюзивного материала для будущей книги.

Основательно «потревоженный» архив, обильно процитированный и живо прокомментированный, послужил основой для лихо закрученного сюжета книги Юрия Николаевича Иванова «Пятая версия».

Незадолго до своей кончины писатель распорядился передать архив Георга Штайна в Государственный архив Калининграда, где он находится до настоящего времени. Но часть документов продолжала оставаться у Иванова, и только после его смерти была передана в Калининградский Координационный центр по организации поисков художественных ценностей. О перипетиях архива я узнал со слов Авенира Петровича Овсянова, известного калининградского поисковика. Он был озабочен неопределенностью статуса находящихся в Координационном центре папок с материалами Штайна. Превозмогая хронический бюджетный голод, руководство Министерства культуры признало наши доводы о целесообразности предварительной оценки находящихся в Калининграде архивных документов Штайна достаточными.

Составление Сводного каталога предполагало обращение к любым историческим источникам, способным пролить свет на судьбу утраченных в пекле войны российских ценностей.

Выбора у нас не было – миссию в Калининграде мог выполнить только Андрюша Никитин. Научный сотрудник Государственного архива Российской Федерации, в совершенстве владеющий немецким языком, защитивший кандидатскую диссертацию в Германии, он с большим интересом относился к нашей работе и охотно участвовал в формировании базы данных для будущего Сводного каталога. Директор ГАРФа С.В.Мироненко дал «добро», и Андрей отправился в трехнедельную командировку в Калининград.

Андрей Петрович, изучивший комплекс находящихся в Калининграде материалов, установил: это чудом сохранившаяся часть личного архива Георга Штайна.

На всех этапах перемещения архив передавался без соответствующего учета и подробного описания имевшихся в нем материалов. Документы лежали буквально навалом в тюках и ящиках. Нет сомнения в том, что значительное количество документов утеряно или изъято из архива, что могло произойти как на территории Германии, так и в Москве или Калининграде.

Архив состоит из 50 единиц хранения бумажных документов и 38 роликов с микрофильмами. 50 папок с документами (плюс три папки в Координационном центре) содержат часть собственно «личного» архива: переписка с газетами, издательствами, архивами, частными лицами, государственными органами; рукописные заметки Штайна, вырезки из газет, копии архивных документов. Материалы относятся к периоду с конца 60-х годов до 1987 года.

Просматриваются три основные тематические группы документов, отражающих соответственно главные сферы профессиональных интересов поисковика за весь период его деятельности: поиски Янтарной комнаты, розыск и возврат Псково-Печорскому монастырю его сокровищ, исследование вопроса о вывозе культурных ценностей из России и деятельности в этой сфере различных немецких организаций.

1. Янтарная комната. Относящиеся к этой теме документы позволяют выделить несколько версий её местонахождения, рассматриваемые в разное время Штайном: шахта Виттекинд, замок Кольмберг под Ансбахом, затонувший у берегов Польши немецкий пароход «Густлов» и некоторые другие. Полное представление об этих версиях и степени их достоверности можно составить в результате изучения всех имеющихся в архиве документов.

Многие версии, впрочем, хорошо известны по публикациям в газетах, в том числе по книгам Юрия Иванова «Пятая версия» и Пауля Энке «Отчет о Янтарной комнате» и некоторым другим работам.

2. Ценности Псково-Печорского монастыря. В архиве представлена переписка с государственными органами и частными лицами, газетные статьи и другие материалы, посвященные истории вывоза и возврата сокровищ монастыря. По архивным сведениям, ценности монастыря в 1942 году были перемещены в Ригу, перед эвакуацией немецких войск из Прибалтики отправлены в баварский замок Кольмберг под Ансбахом. Затем они попали в музей икон в Реклингхаузене (земля Северный Рейн-Вестфалия), где и были в 1972 году обнаружены Штайном. По оценке А.Никитина, историю с возвращением сокровищ в Псково-Печорский монастырь, судя по имеющимся в архиве документам, считать окончательно завершенной преждевременно. Другие сопутствующие материалы содержат информацию по смежным проблемам и при тщательном анализе помогут установить, все ли принадлежащие монастырю предметы действительно возвращены в 1973 году.

3. Как свидетельствуют некоторые материалы, Штайн, проявляя интерес к проблемам вывоза российских ценностей, активно собирал информацию о деятельности Оперативного Штаба Розенберга. Немало сведений получено им о группе барона Кюнсберга, подразделениях СС, СД, вермахта и других организаций, участвовавших в вывозе культурных ценностей, а также о возможных местах их складирования на территории Германии.

4. С точки зрения поиска пропавших культурных ценностей наибольший интерес представляют 38 роликов с микрофильмами.

Имеется путеводитель по фондам различных немецких министерств, ведомств и организаций, находящимся в Национальном архиве США в Вашингтоне. В путеводителе указаны практически все организации, принимавшие участие в разграблении культурных ценностей СССР: Штаб Розенберга, группа Кюнсберга, подразделения СС, СД, Министерства пропаганды и вермахта, Министерства восточных территорий, рейхскомиссариата «Остланд», верховного командования вермахта, штабов группы армий «Север» и отдельных армий и дивизий. Программа микрофильмирования и путеводителя была осуществлена в Александрии (США) в 1958 и 1962 гг.

Часть документов Национальный архив США в 1982 году на микрофильмах передал в Берлинский документальный центр.

Некоторые документы Оперативного Штаба Розенберга перепечатаны Штайном с микрофильма на бумагу, и в таком виде эти документы находятся в его личном архиве. Они содержат сведения о вывозе Штабом с территории России в Германию культурных ценностей преимущественно в 1944 году, а также распределении этих ценностей по различным немецким учреждениям и сборным пунктам.

По заключению А.Никитина, тщательная обработка материалов архива Георга Штайна даст возможность получить новые документальные свидетельства о вывозе советских ценностей и распределении их на территории Германии. Кроме этого, можно будет собрать дополнительные сведения о деятельности нацистских организаций, участвовавших в вывозе предметов культуры и искусства. Изучение материалов архива позволит выявить за рубежом документы, в которых имеется интересующая нас информация о судьбе утраченных российских ценностей.

Никандров Н.И.