27 и 28 февраля 2009г. в Москве в Германском историческом институте состоялся российско-германский симпозиум «Трофеи – Потери – Эквиваленты. Культурные ценности – жертвы войны: результаты исследований и перспективы», организованный по инициативе Государственных художественных собраний Дрездена. В работе симпозиума участвовали историки, искусствоведы, представители музеев и государственных учреждений культуры России и Германии.

 

Цель симпозиума «провести «инвентаризацию» предпринятых источниковедческих исследований – прежде всего с российской стороны – и связанных с ними проблем. Выступления историков, культурологов, сотрудников архивов и музеев из России, Германии и других стран, опирающиеся на новейшие изыскания, направлены на возвращение в общественное сознание спорных, малоизвестных (по крайней мере, западной стороне) и часто забываемых масштабов советских военных потерь в сфере культуры, а также на сокращение пробелов и разногласий при их оценке (из пресс-релиза симпозиума).

 

Основные темы симпозиума:

 

 

Участники симпозиума представили доклады, посвященные весьма острым вопросам, до сих пор вызывающим споры и неоднозначные оценки западных и российских ученых.

 

На симпозиуме, в частности, выступили:

Вольфганг Айхведе (бывший руководитель Института изучения Восточной Европы, Бременский университет) в своем докладе «О несостоятельности политики перед лицом истории – критический итог дипломатических усилий в области «трофейного искусства» отметил, в частности, что в Германии под потерянным искусством подразумевается, в первую очередь, немецкое культурное достояние. По мнению Айхведе, такое толкование неверно. Лишь федеральная земля Бремен и несколько организаций пытались внести поправку в это утверждение. Немецкое правительство призывает к соблюдению международного права, требует возврата перемещенных культурных ценностей, в частности, одностороннего. В свою очередь, российская сторона напоминает о культурных потерях России и исторической ответственности Германии и не признает односторонние решения. В итоге переговоры двух стран не принесли позитивных результатов. Однако конкретные шаги двух стран по ряду проблем оказались успешными (мозаика Янтарной комнаты, «Балдинская коллекция», икона из Пскова, церковь на Волотовом поле под Новгородом, витражи Мариенкирхе).

 

Николай Никандров (координатор издания «Сводного каталога российских культурных ценностей, похищенных и утраченных в период Второй мировой войны») в докладе «Из истории создания «Сводного каталога культурных ценностей, похищенных и утраченных в период Второй мировой войны» констатировал, что свыше 30 провинциальных музеев России были разграблены и разрушены в годы войны. Вместе с музейными предметами исчезла и документация. Весьма затруднительно установить окончательную и достоверную цифру похищенных и утраченных культурных ценностей. Необходимы дополнительные архивные поиски для восстановления утраченных фондов краеведческих музеев. Требует исследования проблема размещения в СССР найденных на территории послевоенной Германии российских культурных ценностей. Никандров подчеркнул, что издание каталога утраченных российских ценностей, способствовало возвращению в Россию некоторых пропавших произведений искусства.

 

Наталия Фолькерт ( научный сотрудник Университета им. Иоганна Гуттенберга, Майнц) в докладе «Роль СВАГ при вывозе культурных ценностей из Германии и поиске собственных культурных потерь» исследовала роль Советской военной администрации и других институций бывшего СССР в возвращении из Германии в Россию обнаруженных советских культурных ценностей и в вывозе немецких предметов искусства.

 Фолькерт считает, что в Германии СВАГ в сфере культуры выполняла двойную функцию: с одной стороны, организация отвечала за возрождение в стране полноценной культурной жизни, открытие музеев, театров и т.д., но в то же время поддерживала изъятие ценностей немецкого культурного наследия и их вывоз в СССР.

 

Татьяна Гафар (заместитель директора по научной работе Волгоградского музея изобразительных искусств) посвятила свой доклад «Сталинградская картинная галерея – к вопросу утраченных в годы войны художественных коллекций» трагической судьбе Сталинградской картинной галереи. До 2003 года все опубликованные материалы о СКГ носили отрывочный, фрагментарный характер. Послевоенные источники, воспоминания старожилов позволяли считать, что сталинградская коллекция обладала большой художественной ценностью, а материалы, ставшие доступными для изучения в последние годы, дали возможность исследовать и даже атрибутировать произведения из утраченной коллекции.

В докладе, в частности, освещаются следующие темы:

Судьба СКГ в годы войны. Версии утраты коллекции: коллекция погибла при невыясненных обстоятельствах; при бомбардировке города 23 августа 1942 г.; в горящих вагонах; при потоплении баржи во время переправы через Волгу.

Документальные свидетельства о судьбе исчезнувшей коллекции СКГ – приказ об эвакуации музея; архивные материалы, свидетельства сотрудников Волгоградского музея изобразительных искусств. Значение и роль СКГ в развитии художественной жизни города и региона в довоенный период. Последствия утраты коллекции для города, произведений из коллекции для отечественного культурного наследия.

 

Патриция Кеннеди Гримстед (Международный институт социальной истории в Амстердаме) в докладе «Архивные исследования и перемещенные культурные ценности: успехи и предстоящие задачи» указывает, что значительные источники информации до сих пор разбросаны по многим странам и не возвратились в немецкие архивы, куда, по мнению докладчика, они должны были быть переданы.

Гримстед считает, что многие источники информации, проясняющие потери русской стороны, до сих пор недоступны. Она продолжает, что она обнародовала совместно с Национальным архивом США (U.S. National Archives) компакт-диск. Он содержит оригинальные документы девятнадцати реституционных трансферов, насчитывающих более чем полмиллиона единиц культурных ценностей, насчитывающих более чем полмиллиона единиц культурныхценностей. По ее словам. Проблему осложняет тот факт, что многие их этих трансферов не достигли местных музеев и библиотек. По ее мнению, требуется преодоление «железного занавеса» недостоверной информации и источников, умалчивающих факты.

 

Лариса Бордовская (главный хранитель ГМЗ «Царское Село») в докладе «Янтарная комната, Мифы и реальность.XX-XXI век» отметила, что Янтарная комната стала символом потерь России во второй мировой войне. Документы, опубликованные отечественными и немецкими исследователями, свидетельствуют, что повреждения физической материи, предположительно сохраняющихся частей комнаты, носят необратимый характер. Однако Янтарная комната и ее убранство представляют собой не только комплекс предметов, перечисленных в Сводном каталоге, но, прежде всего, духовно-художественную ценность отечественной и мировой культуры.

Бордовская, в частности, отметила: «Беспрецедентное по своей сложности воссоздание Янтарной комнаты… и успешно завершенное благодаря российско-германскому сотрудничеству в 2003 году, имело своим следствием тот факт, что миф XX века превратился в новую реальность XXI века. Этим воссозданием была преодолена дискретность культуры, но не возрождена подлинность произведения искусства, Копия по определению не может быть идентична оригиналу».

Гилберт Лупфер (Государственные художественные собрания Дрездена) в докладе «Почему «арт-перемещения XX века до сих пор не дают нам покоя? Мысли о похищенном и перемещенном искусстве и коллективной памяти» утверждает: «Вандализм нацистских организаций и вермахта по отношению к произведениям искусства из Советского союза, а также Франции, Нидерландов и других оккупированных стран; вывоз немецких музейных фондов Красной Армией после окончания второй мировой войны; чистки в немецких музеях в рамках акции «дегенеративное искусство» и, не в последнюю очередь, сопровождающие Холокост расхищения еврейских собраний искусства в Германии и в Европе – все это тесно связано судьбами отдельных произведений искусства и отдельных личностей, поэтому должно рассматриваться в соответствующем контексте. Это, однако, не имеет отношения к зачету взаимных требований или нивелированию потерь. Расхищения, связанные с Холокостом, остаются, к примеру, уникальными в свете их чудовищной бесчеловечности и не могут быть приравнены к утратам немецким музеев. Разрушения, нанесенные национал-социалистами в Восточной и Южной Европе, не могут компенсироваться немецкими потерями после окончания войны»

 

Маргарита Зинич (Институт российской истории РАН, Москва) посвятила доклад «Поиск и возвращение российских культурных ценностей в 40 – 50-е годы XX века» источникам, благодаря которым удалось воссоздать картину возвращения из стран Европы документальных фондов, музейных и библиотечных собраний, привести внушительные цифровые данные. Но не в полном объеме. Не обнаружено обобщающих сведений, фактов возвращения имущества во многие провинциальные музеи и библиотеки. Слабо освещена послевоенная судьба возвращенных из Германии памятников истории и культуры.

 

Уве Хартман (Берлинское центральное ведомство по исследованию провенанса) в докладе «Защита искусства или защита науки? Изучение деятельности отряда «Kunstschutz» при вермахте» отмечает, что согласно докладам спецподразделений победивших союзников, после окончания Второй мировой войны немецкая военная организация «Kunstschutz» рассматривалась как участник национал-социалистического культурного грабежа в оккупированных регионах. Американское бюро Office of Strategic Services Art Looting Investigation Unit (OSS ALIU) насчитало около 40 функционеров, которые по собственным показаниям были связаны с деятельностью отрядов «Kunstschutz». Лишь немногие из перечисленных в докладе OSS искусствоведов, археологов или других исследователей были активно заняты разграблением культурных ценностей.

 

Владимир Козлов (Федеральное архивное гентство РФ) в докладе «Точка зрения России на проблему перемещенных архивов» подчеркивает: «Возвращение архивов – нравственный долг народов, политическая ответственность руководителей государств, профессиональная обязанность лиц, чья деятельность связана с сохранением и использованием архивов… Но до начала этого процесса архивы должны стать общедоступными, ибо человечество выстрадало право на знакомство с ними, независимо от места их теперешнего хранения. Все перемещенные архивы должны стать объектом обмена содержащейся в них информации, предполагающие равные возможности для любого члена сообщества на пользование ею и ее использование».

 

Людмила Маркина (Государственная Третьяковская галерея) в докладе «Третьяковская галерея в годы Великой Отечественной войны – потери и обретения» указывает, в частности, что в период с 1941 по 1945 годы собрание галереи увеличилось более чем на 1000 единиц хранения. В основном, это были работы советских художников, выполненные в те годы.

«В фондах фототеки Третьяковской галереи хранятся старинные негативы, которые стали единственными источниками, зафиксировавшими исчезнувшие в годы войны произведения. В 1931 году «Портрет генерал-аншефа М.Н. Кречетникова» кисти Д.Г. Левицкого был передан в Киевский художественный музей. Где и пропал в годы оккупации Украины. Работа Д.Г. Левицкого «Портрет молодого человека из семьи Санти» в 1940 году была передана в Минск. Во время войны следы портрета затерялись».

Светлана Волкова (Псковский государственный объединенный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник) в докладе «К вопросу изучения утраченных в годы войны книжных ценностей» отмечает, что немецкая оккупация нанесла огромный урон богатейшей библиотеке музея, имевшей в своих фондах уникальные и редчайшие издания. Это были библиотеки церквей и монастырей, духовных лиц, помещичьих усадеб, учебных и общественных организаций, старых псковских правительственных и ведомственных учреждений. Погиб архив музея. Опубликованные источники, воспоминания музейщиков, горожан частично сохранившиеся инвентарные книги, послевоенные документы свидетельствуют о существовании в довоенном музее первоклассного собрания книжных памятников.

Сергей Трояновский (Центр по организации и обеспечению археологических исследований Новгородского музея-заповедника) в докладе «Новгород как город-музей – шанс, отнятый войной» подчеркнул, что главным ущербом, причиненным Новгороду, следует считать не утрату коллекций и разрушение архитектурных объектов, а фактическую утрату шанса на появление первого на территории Советского Союза города-музея, обойденного разрушениями и репрессиями в 1930-е годы. «Независимо от правительственной поддержки, именно в этом направлении – сделать из Великого Новгорода «музей под открытым небом» - работают научно-исследовательские и реставрационные центры России, а также партнеры и коллеги из Германии», - заключил Трояновский.

 

Юлия Кантор Государственный Эрмитаж) в докладе «Между моралью и правом. Российские утраты художественных ценностей Второй мировой войны и тема «перемещенного искусства» в России отметила, что утраты художественных ценностей Второй мировой войны постепенно становятся объектом исследования общего прошлого России и Германии и импульсом для деполитизированного диалога.