Мы давно ждали конференцию с такой тематикой и как специалисты-искусствоведы, которым было определено хранить эту странную коллекцию, и как реставраторы, цель профессии которых - заботиться о ее сохранности.

Я не буду сейчас касаться правовых и политических вопросов, связанных с нашей темой. Определить будущее коллекции - задача Правительства и Парламента, которые уже сделали свой выбор, приняв Закон о перемещенных культурных ценностях. Но как руководитель одного из ведущих в России реставрационных центров, как искусствовед и реставратор, я считаю совершенно неприемлемым, что проблема эта намеренно "замалчивалась" на протяжении столь длительного времени. Хотя действия директоров музеев, где хранятся такие "перемещенные" ценности, понять можно: известна специальная директива ЦК КПСС, которая запрещала поднимать и ставить на обсуждение вопросы о существовании подобных фондов.

Семнадцать лет назад, получив в ведение от своего предшественника шкафы с пометкой "особый фонд" и начав изучать их содержимое, я был удручен и изумлен. Я понял, какие сокровища мировой культуры мы скрываем от зрителей и исследователей. Судя по документам, мои предшественники на протяжении почти двадцати лет неоднократно и тщетно пытались решить эту проблему. После них остались бесчисленные копии обращений в ЦК КПСС, в Министерство Культуры с просьбами определить судьбу этого так называемого "особого фонда", который уже много лет хранится в нашем Центре.

Что же представляет собой этот "особый фонд"?

Экспонаты поступили к нам в 1957 году по распоряжению Министра культуры из Горьковского художественного музея для проведения консервации и наблюдения за состоянием их сохранности. В Горьковский же музей они были переданы как дар 49-й армии бывшего 2-го Белорусского фронта, которая после войны размещалась в Горьковском военном округе.

Чтобы понять происхождение коллекции, мы изучили движение этой армии до Берлина и назад в Россию. Маршрут ее пролегал через Бобруйск, Белосток, Берлин и не захватывал венгерских земель. Кроме того, в Горьковском музее есть свидетельства офицеров штаба 49-й армии, подтверждающие, что ящики с экспонатами были обнаружены ими на железнодорожной станции г. Райнсберг, севернее Берлина, и они забрали их вместе с другим брошенным немецким имуществом.

Когда же специалисты-реставраторы вскрыли ящики, то там оказалось 143 произведения живописи и 8 деревянных средневековых скульптур. Состояние их было плачевное вследствие многократных транспортировок и непрофессиональной упаковки. Особенно пострадали картины, написанные на деревянной основе, и почти все полихромные деревянные скульптуры. Потребовалось срочное вмешательство реставраторов, которые провели консервацию и сделали все возможное для сохранения коллекции.

В упаковке отсутствовали какие-либо сопроводительные описи и акты, поэтому первая опись экспонатов была весьма условной и впоследствии много раз уточнялась по мере проведения реставрационных работ.

Уже первый признак - отсутствие шифров и музейных инвентарных номеров - свидетельствовал о том, что эти произведения живописи и скульптуры не музейного происхождения. Первичная экспертиза проводилась группой специалистов нашего Центра во главе с одним из авторитетнейших искусствоведов профессором А.Чегодаевым.

Надо заметить, что по своей художественной ценности экспонаты не были однородными. Среди них выделялось 25 картин, большей частью подписных, высокого музейного уровня, и, как потом показали результаты поисков, известные по довоенной искусствоведческой литературе. Остальные либо были значительно записаны в процессе антикварного бытования и требовали тщательной экспертизы для установления авторства, либо представляли собой пейзажи, натюрморты, жанровые сцены, которые можно увидеть в любом антикварном магазине. Последних было большинство, и именно они в дальнейшем составляли наибольшую трудность в атрибуции и определении владельцев.

Уже при первом осмотре стало ясно, что основной круг владельцев особо ценных произведений коллекции ограничивается несколькими фамилиями. Все они - венгерские предприниматели и банкиры еврейского происхождения, получившие баронские титулы от австрийского императорского двора.

Так, барону Ференцу Хатвани принадлежал портрет кисти К.Коро, который в литературе известен под двумя названиями - "Мечтающая Мариет" и "Портрет мадам Гамбей". Из его же собрания и "Мужской портрет" Якобо Тинторетто и пастельный "Портрет Мэри Лоран с мопсом" работы Э.Мане. Полотно Ф.Гойи "Карнавал на улице" и картина "Апостол Яков" кисти Эль Греко, а также "Женский портрет" Огюста Ренуара были из собрания барона Андре Херцога де Чета. А барону Морицу Корнфельду принадлежала вся имеющаяся в коллекции средневековая скульптура. Кроме названных, в числе владельцев было еще несколько представителей венгерского дворянства: собственностью графа А. Дьюла являлись "Мужской портрет" Опи Джона и "Водопой" М.Мункачи, а картина Джованни дель Бьондо "Святые и ангелы" находилась ранее в собрании Марцела Немеша.

Таковы были первые результаты поисковых работ группы реставраторов и искусствоведов под руководством профессора Чегодаева. Немного позже мы уже из венгерской литературы узнали о тех трагических днях 1944 года, когда немецкие эмиссары во главе с Эйхманом провели в Венгрии операцию по конфискации собственности венгерских предпринимателей, среди которых были и владельцы наших картин. Тогда исчезли не только попавшие к нам произведения, но значительно большее, в том числе и предметы прикладного искусства.

Я не стану перечислять все действия, предпринятые Центром для того, чтобы привлечь внимание властей к судьбе этих бесценных экспонатов. Неоднократные обращения в высшие инстанции не привели ни к какому результату. Лишь однажды, в 1972 году, Министерство Культуры СССР неожиданно изъяло из коллекции пятнадцать картин, в основном венгерских и австрийских живописцев. В их числе оказались также четыре картины Мункачи и пастель венгерского художника Рипл-Ронаи. Сейчас они выставлены в Национальном музее Будапешта.

В начале 90-х годов реальную помощь Центру оказал академик Д.С.Лихачев, бывший в то время председателем Фонда культуры. Его запрос заставил власть обратить внимание на проблемы реституции. Тогда же была образована совместная российско-венгерская комиссия по вопросам реституции, и при ней создана двухсторонняя группа экспертов. Это был, вероятно, единственный, уникальный в своем роде случай, когда комиссия и экспертные группы работали не "по разные стороны баррикад", а занимались одним общим делом. С венгерской стороны этому способствовали бывший посол Венгрии г-н Нановский и прекрасный искусствовед, знаток западноевропейской живописи, директор Будапештского музея изобразительных искусств г-н Миклош Мозер, а также эксперт Ласло Мравик.

В течение трех лет коллекция, хранящаяся в Центре, подвергалась тщательным экспертизам. Венгерским специалистам пришлось проделать огромную работу по определению и поиску владельцев картин из "особого фонда". И сейчас мы с радостью и удовлетворением можем сказать, что на сегодняшний день у 70% произведений этой коллекции принадлежность установлена.

ВЛАДИМИРОВ А. П.
Всероссийский художественный научно-реставрационный центр им. И.Э.Грабаря, Москва, Россия