На крупнейших западных аукционах в последние годы все чаще стали появляться, словно выныривая из омута времени, картины с инвентарными номерами Русского музея. Это - эхо войны, следы преступления, совершенного гитлеровцами, когда они, захватив Крым, разграбили передвижную выставку петербургского музея, находившуюся во дворце графа Воронцова в Алупке.

Рассекреченные недавно архивные документы Оперативного штаба «Рейхсляйтер Розенберг» свидетельствуют, что остатки разоренной     экспозиции     в 1943 году были вывезены в Берлин. Судьба многих произведений этого уникального собрания русской живописи с тех пор остается неизвестной. Завязка этой драматической истории относится к довоенному времени. В начале 1940 года Русским музеем в Ленинграде была сформирована передвижная экспозиция «Основные этапы развития русской живописи», которая, как это было принято в советские времена, для художественного просвещения народных масс отправилась в путешествие по маршруту Нальчик — Керчь. Коллекция была тщательно подобрана — настоящее собрание шедевров, включавшее работы таких прославленных мастеров русской живописи, как О.Кипренский, В.Тропинин, К.Брюллов, А.Иванов, И.Крамской, В.Суриков, И.Репин, А.Венецианов, В.Верещагин, А.Куинджи, И.Левитан, К.Маковский, Б.Кустодиев, В.Серов, К.Коровин, и многих других.

Весной 1941 года странствующая выставка находилась в Керчи, откуда направилась в Алупку. Здесь ее и застала война. Дошедшие до нас архивные документы говорят о том, что бесценные художественные реликвии Русского музея, несмотря на сумятицу и неразбериху, характерные для начального этапа боевых действий, не были брошены на произвол судьбы. Управление по делам искусств при Совете Народных Комиссаров РСФСР и руководство Русского музея прилагали немалые усилия, чтобы спасти коллекцию. 6 июля 1941 года директор передвижной выставки В.Бойков, выполняя инструкции, полученные из Москвы и Ленинграда, подписал акт о передаче 183 произведений живописи и графики Алупкинскому дворцу-музею «во временное пользование, до особого распоряжения». Есть сведения, что в конце августа их упаковали в ящики и попытались переправить на восток, но довезли лишь до Ялты и вернули в Алупку. Обстановка на фронте быстро ухуд шалась, и уже к началу сентября 1941 года железнодорожное сообщение с Крымом было прервано. Эвакуировать ценности можно было разве что через Керченский пролив. Но и этот путь был далеко небезопасным, что подтверждает трагическая судьба Симферопольской картинной галереи Ящики с предметами искусства были доставлены из Симферополя в Керченский порт, где они и находились несколько дней в ожидании отправки на Таманский полуостров В ночь на 27 октября 1941 года в результате налета фашистской авиации все экспонаты галереи погибли — пропитанные маслом полотна сгорели дотла.

В первые же месяцы оккупации Крыма Алупкинский дворец был разграблен офицерами штаба фельдмаршала Манштейна. Об этом, в частности, писал Е Левит в своей книге «Осталось только на фотографиях» Изданная четверть века назад, эта работа, несмотря на некоторый налет публицистики и патетический слог, не потеряла своей актуальности и в наши дни, поскольку основана на тщательно выверенных архивных документах.

Уже после того, как большая часть хранившихся в Алупкинском дворце художественных богатств была разворована, за дело взялись эксперты Оперативного штаба «Рейхсляйтер Розенберг» Эта нацистская организация, как известно, занималась вывозом в Германию с оккупированных территорий культурных ценностей

Много важных подробностей о ее деятельности содержится в немецких трофейных архивах Большой массив документов «хозяйства» упомянутого рейхсляйтера в настоящее время хранится в Киеве, в Центральном архиве высших органов власти и управления Украины Мне уже приходилось писать о том, что эти материалы, к сожалению, все еще малодоступны для историков и практически не изучены. Однако в Министерстве культуры Российской Федерации имеется аннотированный перечень «киевской части» розенбергского архива, из которого мы и почерпнем необходимую нам информацию.

Первая запись относится к 20 октября 1942 года. Это — письмо сотрудника зондерштаба «Изобразительное искусство» доктора Роскампа, отправленное из Симферополя в Берлин руководству Оперативного штаба. Роскамп сообщал, что «63 полотна из Русского музея Петербурга, находившихся в Алупке как экспозиция передвижной выставки, подготовлены к отправке в Берлин (часть из них уже перевезена в Симферополь)».

Итак, в октябре 1942 года в Алупкинском дворце находилось всего 63 полотна из состава передвижной выставки Русского музея. А ведь, согласно акту временной передачи от 6 июля 1941 года, как мы уже знаем, коллекция состояла из 183 произведений. Так что 120 произведений остались на совести штабистов Майнштейна.

Пропажа такого количества картин не могла быть незамеченной для высшего руководства Оперативного штаба, ведшего учет награбленного с немецким педантизмом. Поэтому доктор Роскамп в своем письме вынужден был изворачиваться, прикрываясь, в частности, такой неуклюжей и двусмысленной фразой: «Некоторые картины были похищены незадолго и до взятия города».

Вторая запись датирована 12 марта 1943 года. Руководитель Главной рабочей группы «Украина» крайсамтляйтер Георг Антон сообщал из Киева в Берлин об отправке из Симферополя 46 картин. «Ввиду спешки, — писал Антон, — картины, возможно, придется отправлять в Киев в рулонах».

Таким образом, спустя полгода количество картин уменьшилось еще на четверть — воры старались вовсю, пытаясь опередить друг друга. По немецким источникам можно также проследить маршрут, по которому художественные ценности из Алупкинского дворца вывозились в Германию. Остатки передвижной выставки сотрудники Оперативного штаба «Рейхсляйтер Розенберг» отправляли из Симферополя в Киев, а оттуда в Берлин.

Следует отметить, что недавно в архивах Розенберга был выявлен развернутый отчет группы «Крым», одной из структур оперативного штаба, в котором немало места уделено художественным ценностям Воронцовского дворца. Сама стилистика этого документа, как и других аналогичных материалов, весьма примечательна.

Потрясает лицемерие «искусствоведов» в фашистских мундирах. В одном из документов, например, отмечается, что, поскольку в будущем «создание Музея изобразительного искусства в Крыму не планируется», обнаруженные полотна для сохранения целесообразно перевезти в Берлин и «присоединить к фонду большевистских картин, которые находятся под охраной Оперативного штаба Розенберга». Текст отчета группы «Крым» тоже буквально нашпигован такими выражениями, как «взято под нашу охрану», «удалось спасти». Можно подумать, что войну фашисты начали в основном для того, чтобы «спасти» сокровища русского искусства.

Часто встречаются доносы на представителей конкурирующих германских служб, претендующих на то, что именно им поручено «распоряжаться всеми культурными ценностями». Достается и союзникам-румынам, которые похитили «деревянное покрытие «купальни хана» в Бахчисарайском дворце, а саму ее «использовали в качестве отхожего места»...

Но вернемся к судьбе многострадальной выставки, точнее того, что от нее осталось. Уже после войны, в 1948 году, из Берлина в Русский музей возвратились 35 картин. Еще 10 полотен тогда же ошибочно были направлены в Крым. Видимо, музейных работников, занимавшихся разборкой возвращаемых из Германии культурных ценностей, ввела в заблуждение немецкая маркировка на ящиках. Как позже выяснилось, картины находились в ящиках, на которых имелись надписи на немецком языке с указанием на то, что это экспонаты Керченского музея.

Через некоторое время ошибка была обнаружена. Однако Комитет по делам искусств при Совете Министров СССР, в ведении которого тогда находились все учреждения культуры, решил поступить «по-братски». Пять картин были возвращены Русскому музею, а остальные пять, среди которых находилась такая известная работа Архипа Куинджи, как «Ночь на Днепре», были переданы возрождавшемуся из небытия Симферопольскому художественному музею. Кто тогда мог предположить, что со временем он окажется «иностранным», как и сам Крым?

А злоключения возвращавшихся из плена полотен продолжались. Вскоре после освобождения Крыма было ус тановлено, что в Алупкинском дворце находятся 25 картин Русского музея, которые немцы не успели вывезти в Германию. Однако возвратить эти экспонаты Русскому музею сразу не удалось. Дело в том, что во дворце графа Воронцова тогда размещалась так называемая Государственная дача — место отдыха высшей советской элиты. И шедевры русской живописи на многие годы стали частью интерьеров дворца, призванных услаждать отечественных вельмож.

Могли ли они оценить художественный уровень этих полотен? Не спешите с ответом. В 1956 году, когда Алуп-кинский дворец снова был преобразован в музей, неожиданно обнаружилось, что из 25 картин 14 загадочным образом исчезли. Установить их местонахождение до сих пор не удалось. Известно, что есть такая категория постояльцев, которые, выезжая из гостиничного номера, норовят прихватить с собой в качестве сувениров пепельницы или элементы фирменной сервировки. Не исключено, что таким же «сувениром» для некоторых советских сановников стали полотна из Русского музея. Выходит, оценили...

11 оставшихся произведений вернулись из Крыма на берега Невы лишь в 1986 году. Возможно, измученные столь долгой борьбой руководители Русского музея несколько подустали. Не этим ли объясняется тот факт, что часть утраченных в годы Второй мировой войны произведений была исключена из учетной документации? И напрасно. Потому что уже с середины 90-х годов на антикварном рынке с завидным постоянством стали появляться полотна с инвентарными номерами Русского музея.

В октябре 1996 года Дом Кристи совместно с Союзом еврейских общин Австрии провел в Вене благотворительный аукцион. На распродажу было выставлено свыше 8 тысяч предметов искусства, которые более полувека хранились в средневековом замке Мауэрбах в пригороде Вены. Считалось, что они являлись собственностью австрийских евреев, конфискованной нацистами в годы войны.

Однако в западной прессе в адрес австрийского правительства было высказано немало нареканий, главным образом за то, что невостребованные художественные ценности так долго хранились в глубокой тайне и не предпринималось никаких усилий для розыска их законных владельцев. Да и сам аукцион был проведен в спешке и без должной искусствоведческой экспертизы.

С резкой критикой Мауэрбахского аукциона выступили, в частности, крупные специалисты по проблемам перемещенных культурных ценностей — историк Жозефина Лейстра (Голландия) и журналист Гектор Фелисиано (Франция). В международном бюллетене «Военные трофеи», № 3 за 1996 год, были одновременно опубликованы их статьи под красноречивыми заголовками «Мауэрбахское дело» и «Небесспорная распродажа».

К Мауэрбахским торгам был выпущен солидный каталог, в котором под № 583 значился «Портрет Петра Басина» работы Ореста Кипренского. Устроители аукциона не подозревали, что эта картина была похищена нацистами в Крыму из Алупкинского дворца.

При стартовой цене 47 тысяч долларов работа Кипренского ушла с молотка за 170 тысяч. Приобрел ее крупный американский бизнесмен, меценат и коллекционер Рональд Лаудер, сын основательницы известной косметической фирмы «Эстер Лаудер».

Когда это выяснилось, Министерство культуры России обратилось к американскому коллекционеру с просьбой обсудить возможность приобретения этого полотна для Русского музея. Узнав о драматической судьбе картины, Рональд Лаудер решил безвозмездно передать ее России. В марте 1998 года, в дни столетнего юбилея Русского музея, шедевр Кипренского был доставлен из Нью-Йорка в Санкт-Петербург. На свое место в музейной экспозиции он вернулся спустя 58 лет. В Мауэрбахском каталоге со временем было обнаружено еще одно полотно из числа утраченных Русским музеем — «Портрет мальчика-столяра» кисти Алексея Чернышева (1824 — 1863). Хотя Чернышев был художником не первого ряда, эта его работа хранилась в Русском музее и была отобрана для передвижной выставки. Той самой. Замечу также, что перед войной была издана большая серия цветных открыток-репродукций лучших картин Русского музея. В число этих шедевров вошел и «Портрет мальчика-столяра».

Картину Чернышева, как выяснилось, приобрел на аукционе некий гражданин Франции, проживающий в настоящее время в США. Аукционная цена была невелика — 1400 долларов. Теперь же, по некоторым сведениям, владелец просит за нее $ 100 000. Как тут не вспомнить бальзаковского Гобсека!

А вот картина Андрея Мартынова (1768—1826) «Вид в окрестностях Рима» неожиданно всплыла на III Российском антикварном салоне, проходившем в Москве, в Центральном доме художника на Крымском валу в октябре 97-го. Как потом было установлено, картина была привезена в Москву из Вены (похоже, все тот же австрийский след). Это полотно приглянулось одному из российских олигархов, большому любителю живописи.   Министерство культуры России обратилось к нему с просьбой возвратить раритет законному владельцу. Увы, наш соотечественник оказался не столь благородным, как упоминавшийся выше американец.

Еще один след. В 70-х годах к сотрудникам Русского музея поступила информация, что в Западной Германии в одной из частных галерей находится картина Никанора Чернецова «Развалины церкви в Кутаиси». Тогда же по дипломатическим каналам ее пытались вернуть в Ленинград, но безуспешно. А затем, как это нередко бывает, картина пропала из виду. К сожалению, нет и ее фоторепродукции. Правда, некоторое представление о ней можно получить, заглянув в альбом «Государственный музей искусств Грузинской ССР (М., Советский художник, 1989), в котором опубликована цветная фоторепродукция одного из вариантов работы Никанора Чернецова.

Но похищенные гитлеровцами картины Русского музея находятся не только в частных руках «Портрет крестьянина» кисти Крамского очутился после войны в Чехии и теперь украшает Моравский музей города Брно. Не вернулась в Петербург и такая известная картина Василия Тропинина, как «Девушка с горшком роз». В неразберихе послевоенных лет ее по ошибке передали Музею В.А. Тропинина и московских художников его времени. Но это тот редкий случай, когда Русский музей не настаивает на возврате. Его руководители согласились с тем, чтобы шедевр Тропинина хранился в музее его имени.

А весной нынешнего года в поле зрения экспертов попала еще одна картина из числа утраченных. На «Русских торгах» аукционного дома Сотби, состоявшихся в Лондоне 21 мая 2003 года, среди выставленных лотов под № 16 значился «Портрет Великой княгини Александры Павловны» работы Федора Богневского (вторая половина XVIII — начало XIX века) Многие годы судьба этого полотна оставалась неизвестной.

Министерство культуры РФ направило в Лондон документы, неоспоримо доказывающие право собственности России на картину Богневского. Англичане отнеслись к этому с пониманием. Известный меценат и финансист Джекоб Ротшильд выплатил компенсацию владельцу картины, и 15 июля портрет дочери Павла I дипломатической почтой был доставлен из Лондона в Москву. В ближайшее время он вернется на свое законное место — в Русский музей.

Что ж, пора подвести итог. На сегодняшний день из 183 экспонатов, входивших в состав передвижной выставки, в Петербург вернулись только 55. По-прежнему в розыске находятся такие прекрасные работы, как «Турчанка» К Брюллова, «Охотник» А Венецианова, «Старая Ладога» Л Логорио, «Водопад в Тиволи» Ф. Матвеева, «Буддийский храм в Никко» В Верещагина, «Старая Москва Пристань у Спасских водяных ворот Китай-города» А Васнецова, «Нормадское прибрежье» А Боголюбова, «Портрет графини Олсуфьевой» М Макарова, «Старая Русса» Б Кустодиева, «Девушка в сарафане» В Серова, две замечательные репинские работы «У костра» и иллюстрация к гоголевской повести «Тарас Бульба», многократно публиковавшийся в дореволюционных изданиях «Портрет жены Художника в красном берете» К Маковского.

Трудная одиссея шедевров национальной живописи длится уже более шестидесяти лет и пока далека от завершения. Поиск продолжается.

 

Иллюстрации из собрания московского филокартиста С. Розанова

 

Наконец-то мы сосчитали свои потери

 

Россия долго оставалась едва ли не единственной страной, не имевшей даже приблизительных данных о культурных ценностях, похищенных и вывезенных с ее территории в годы Второй мировой войны. Списки, составленные Государственной чрезвычайной комиссией по расследованию и установлению злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников (ЧГК), носили лишь приблизительный характер. Работу, проводившуюся по горячим следам событий, осложняло то, что оккупанты, грабя учреждения культуры, старались уничтожить или вывезти с собой инвентарные книги. К тому же материалы ЧГК предназначались для Нюрнбергского процесса и надо было спешить. Затем многие десятилетия этой проблемой у нас никто не занимался, поскольку сама тема находилась под негласным запретом. Возможно, потому, что у нас были свои «трофеи».

Настоящая работа в этом направлении началась лишь в 90-х годах. На заседании Государственной комиссии по реституции культурных ценностей, состоявшемся в апреле 1996 года, было решено подготовить реестр культурных ценностей России, утраченных е годы войны. Этой сложной и масштабной работой занимаются Министерство культуры, Федеральная архивная служба. Межведомственный совет по вопросам культурных ценностей, перемещенных в результате Второй мировой войны (до 1999 года — Госкомиссия по реституции).

Уже в 1999 году вышли в свет первые тома «Сводного каталога», а всего на сегодня их издано семь. Они посвящены потерям Третьяковской галереи и Русского музея, Екатерининского и Павловского дворцов, архивов РФ, Орловского областного краеведческого музея, ценных книжных собраний ряда российских городов. Но это лишь начало боль-"л. На очереди тома, посвящые потерям Смоленского музея. Воронежского областного художественного музея имени И.Н.Крамского, музея-заповедника «Петергоф», Новгородского музея. Гатчинского дворца. Уточняются списки потерь музеев Твери, Курска, Калуги, Ставрополя, Краснодара, Волгограда, Росова-на-Дону и других городов и регионов России, пострадавших от фашистской агрессии.

В общей сложности запланировано выпустить 30 томов. Издание осуществляется Редакционным советом во главе с заместителем министра культуры П.Хорошиловым и руководителем Департамента по сохранению культурных ценностей Министерства культуры А.Вилковым. Выпуск этого фундаментального труда был бы невозможен без кропотливой работы большого коллектива архивистов, музейных хранителей и просто добровольных помощников, которых курирует эксперт Министерства культуры Н.Никандров. 

Автор:  Николай Петровский
Дата публикации:  2003-08-31 13:37:08
Источник:  Эхо планеты