В Петербурге в Международном пресс-центре по освещению подготовки празднования 300-летия Санкт-Петербурга состоялась обещанная беседа генерального министра культуры и массовой информации при ведомстве федерального канцлера Германии Юлиана Нида-Рюмелина и министра культуры Российской Федерации Михаила Швыдкого с представителями СМИ, посвященная реституции культурных ценностей. Комментирует ЛЮБОВЬ Ъ-БАКСТ.

Все, что связано с реституцией, похоже на военную операцию. Иначе трудно объяснить, почему информация о нормальном переговорном процессе должна выдаваться каждый божий день, как вести с передовой. О возвращении витражей XIV века из Эрмитажа в родную церковь святой Марии (Мариенкирхе) во Франкфурте-на-Одере было известно давно. Неделю назад на очередной пресс-конференции об этом говорил директор Эрмитажа Михаил Пиотровский. Господин Швыдкой и господин Нида-Рюмелин высказались по вопросам реституции 22 июня при передаче германской стороной семи картин петербургским пригородным музеям (Ъ об этом писал). Так что на пресс-конференции двух министров огромный зал Международного пресс-центра оказался полупустым. Официальная часть встречи не содержала ровным счетом ничего нового. Представителей СМИ проинформировали об интенсивном культурном обмене, близящемся 300-летии Петербурга и о наконец-то достигнутом высоком уровне взаимоотношений. 

Михаил Швыдкой, еще недавно называвший переговоры по реституции нервными, был олимпийски спокоен и по-византийски молчалив, предоставив высказываться главным образом немецким коллегам. Однако сообщил, что дело по составлению общенационального каталога утраченных в годы войны памятников культуры и искусства движется, уже выпущено шесть томов, и что темой следующих переговоров станут архивы Фердинанда Лассаля и Бертольта Брехта. Словом, официальная картина с реституцией в России близка к идеальной: шедевры возвращаются, каталоги издаются, законы соблюдаются. Однако вопросы остаются. 

Немецкая сторона четко знает о 250 тыс. музейных предметов, находящихся в российских государственных собраниях. Они и должны стать предметом дальнейших обсуждений. Россия же до сих пор не знает точной цифры потерь, больше полагаясь на немецкие же источники, чем на собственные каталоги. Так, оказалось, что некоторые музеи, впервые поставленные перед необходимостью поискать собственные исчезнувшие экспонаты, обнаружили их не в Германии, а в музейных собраниях бывшего СССР. Не зная точно, что утрачено, Россия соответственно не может и предлагать свои темы для обсуждения. Между тем хотя, по выражению Швыдкого, "торг не предусмотрен", федеральный закон прямо и недвусмысленно говорит о возможности обмена. То есть грубо говоря, 111 фрагментов витражей XIV века поменяли на семь картин XVIII-XIX веков. Равноценный ли это обмен? Немецкая сторона настаивает, что "коммерческий подход" к проблеме реституции безнадежно устарел, но тем не менее приплатила Эрмитажу. Господин Нида-Рюмелин подчеркнул, что эта информация не предназначена для печати. Но официальная пресс-справка содержит точную цифру: музей получит $300 тыс. за хранение, идентификацию и реставрацию витражей. Такова официальная цена средневекового памятника. Однако ни для кого не секрет, что с проблемами реституции увязываются и другие интересы — политические и экономические. Надо думать, именно в этой области скрывается подлинная цена вопроса

Автор:  ЛЮБОВЬ Ъ-БАКСТ
Дата публикации:  2002-06-28 10:22:08
Источник:  "Коммерсант"