История оберштурмфюрера из секретной зондеркоманды

К сожалению, уже не выяснишь имена бойцов, которые в октябре 1942 года под Моздоком взяли в плен оберштурмфюрера 4-й роты особого батальона СС Нормана Ферстера. Хочется верить, что ребят достойно наградили: оберштурмфюрер дал показания, у которых оказалось очень долгое эхо.

7 ноября 1942 г. свидетельства Ферстера одновременно появились во всех советских центральных газетах. Оформлены они были в виде добровольного заявления «советским военным властям». Далее Совинформбюро распространило их по всему миру. Фрагменты «заявления Ферстера» «АН» цитируют на этой странице.

Ферстер был первым и, видимо, единственным попавшим в плен офицером из «зондеркоманды Кюнсберга» (приняты еще формулировки «батальон Кюнсберга», просто «Кюнсберг» и т.д.). Это подразделение нельзя назвать самым секретным в системе СС. Но все же о нем предпочитали не распространяться. «Кюнсберг» выполнял особую задачу - захватывал художественные ценности в оккупированных странах, а это вообще-то называется грабежом и всегда дурно пахнет.

По обе стороны фронта

Архивный поиск позволил мне восстановить необычную интригу, связанную с этим человеком.

Наша разведка быстро поняла ценность захваченного эсэсовца. Ведь сведения о разграблении нашего культурного достояния на первом этапе войны были обрывочны, писали об этом скорее эмоционально, чем с фактами на руках. Уже через одиннадцать дней («разработка» проводилась в предельно сжатые сроки!) ГРУ РККА переслало показания Ферстера начальнику Управления агитации и пропаганды ЦК ВКП(б) Г. Александрову (показатель того, что событие нерядовое). Вскоре о подвигах «Кюнсберга» знал весь мир.

В Германии «Заявление Ферстера» было тщательно изучено и даже подвергнуто экспертизе в Институте криминалистики полиции безопасности. В пропагандистской войне требовался ответный ход - и унтерштурмфюрер СС фон Хен подготовил пространную аналитическую записку. В ней доказывалось, что «заявление» - «измышления еврейско-большевистской прессы», а никакого Ферстера вообще не существует (впрямую это не утверждалось, но логически вытекало из текста).

Однако «записка фон Хена», насколько мне известно, стала лишь «материалом для внутреннего пользования» в самой Германии. Видимо, пускать ее дальше Берлин побоялся: Ферстер-то действительно существовал, если что, Москва могла недавнего оберштурмфюрера и предъявить.

Из заявления Нормана Ферстера

«О батальоне особого назначения считаю своим долгом сообщить следующее:

Командиром батальона является майор эсэсовских войск фон Кюнсберг. Задача батальона состоит в том, чтобы немедленно после падения крупных городов захватывать культурные и исторические ценности, библиотеки, отбирать ценные издания книг, а затем отправлять все это в Германию.

Батальон состоит из четырех рот. 1-я рота придана германскому экспедиционному корпусу в Африке, 2-я - северной армейской группе, 3-я - центральной армейской группе и 4-я - южной армейской группе. 1-я рота находится в настоящее время в Италии. Штаб батальона находится в Берлине, улица Германа Геринга, дом № 6.

2-я рота нашего батальона изъяла ценности из дворцов в пригородах Ленинграда. Я лично не присутствовал при этом. В Царском Селе рота захватила и вывезла имущество Большого дворца-музея императрицы Екатерины. Со стен были сняты китайские шелковые обои и золоченые резные украшения. Наборный пол сложного рисунка увезли в разобранном виде. Из дворца императора Александра вывезены старинная мебель и богатая библиотека в 6-7 тыс. книг на французском языке и свыше 5 тыс. книг и рукописей на русском языке.

Богатые трофеи нам достались в библиотеке Украинской академии наук, где хранились редчайшие рукописи персидской, абиссинской, китайской письменности, русские и украинские летописи, первые экземпляры книг, напечатанных Иваном Федоровым. Из киевских музеев отправлены в Берлин картины, этюды и портреты, написанные Репиным, полотна Верещагина, Федотова, Ге, скульптура Антокольского».

Далее Ферстер рассказывал о грабеже библиотек и музеев в других советских городах, о подразделениях, выполнявших аналогичные задачи, о том, как организован вывоз ценностей.

Землекоп-ударник

Сразу же после войны показания Ферстера вошли в доказательную базу преступлений нацистов на Нюрнбергском процессе. Дальнейшие его следы терялись, о чем, казалось, можно не жалеть - подумаешь, еще один гитлеровец!

Но, работая в архивах, я неожиданно наткнулся на личное дело осужденного военного преступника Ферстера Нормана Пауля. Его судьба показалась мне любопытной – или, по крайней мере, показательной.

Ферстер родился в Саксонии в 1913 г., его отец владел небольшой фабрикой. Юрист, учился в Женеве и Лондоне. В 1933 г. во время учебы в Лондоне вступил в НСДАП, чуть позднее стал референтом германского генерального консульства в Вене. Название защищенной им диссертации говорит само за себя: «Юридическая защита национал-социализма в Германии». С мая 1942 г. началась служба Ферстера в «зондеркоманде Кюнсберга». Дальше - лагерь военнопленных. 11 ноября 1949 г. военным трибуналом войск МВД Сталинградской области за участие в разграблении советских культурных ценностей осужден на 25 лет.

После рассмотрения кассационной жалобы приговор оставлен в силе. К моменту осуждения Ферстеру было 36 лет, выйти из заключения ему предстояло уже пожилым человеком.

Любопытно читать письма его родителей - Пауля и Гертруды Ферстер из города Пенича (Саксония) - на имя Сталина.

«Ваше превосходительство! По поводу годовщины Октябрьской революции мы, старые и тяжелобольные родители, умоляем от всего сердца о возвращении нашего сына. Ферстер Норман находится в плену с 1942 года, и мы располагаем сведениями о его репутации, доказывающей его хорошее поведение и отношение активиста. Согласно справке врача, мы на 100% неработоспособны и с полным доверием обращаемся к великодушию и доброте Вашего превосходительства».

В личном деле имеются также документы, подписанные активистом лагерного антифашистского комитета. Из них явствует, что Ферстер примкнул к антифашистам, стал постоянным автором стенной газеты, активно выступает с просветительскими лекциями. Всей своей деятельностью он доказывает «окончательный разрыв с прошлым».

Лагерное начальство подтверждало, что Норман Ферстер нарушений режима не имеет, «работает разнорабочим на земляных работах», производственную норму выполняет на 140 процентов.

Впрочем, вряд ли эти бумаги на что то влияли. И отбывать бы перековавшемуся нацисту полный срок, добиваясь новых производственных успехов, если бы в дело не вмешалась большая политика.

10 сентября 1955 г. в Москве начались переговоры между канцлером ФРГ Аденауэром и советским правительством. Канцлер просил освободить немецких пленных, считавшихся военными преступниками и потому «задержанных в СССР». Таково было условие для установления дипотношений между ФРГ и СССР.

28 сентября 1955 г. вышел соответствующий Указ Президиума Верховного Совета СССР. 13 февраля 1956 г. Норман Ферстер был «передан по акту» уполномоченному немецкой стороны в городе Херлесхаузен.

Как сложилась его судьба дома - неизвестно. Остался ли доктор Ферстер сторонником антифашистских идей или примкнул к бывшим товарищам, носившим черную форму СС? Но если раскаяние действительно имело место - почему для него этому немецкому интеллигенту понадобился советский плен?

Конкуренция грабителей

У батальона Кюнсберга - особая история. Принято считать, что в нацистской Германии царил «орднунг», все структуры были упорядочены, их действия согласованы. Это не совсем так, а, если говорить о расхищении чужих культурных ценностей, - совсем не так. Действовало несколько служб, которые жестко конкурировали. Формально всю работу должен был вести специальный «штаб рейхсляйтера Розенберга» - вывоз ценностей «штаб» объяснял необходимостью сберечь их от опасностей войны.

Но с началом Второй мировой и другие ведомства заинтересовались захваченными музеями и библиотеками (сначала в странах Европы). Появились всевозможные «команды», «зондеркоманды», «центры по исследованию». Люди Геринга изымали ценности лично для рейхсмаршала, вермахт организовал свой «музей трофеев», организация «Аненербе» («Наследие предков») проявляла неравнодушие к археологическим находкам...

В 1940 г. по инициативе министра иностранных дел рейха Иоахима фон Риббентропа также было сформировано особое подразделение под руководством барона фон Кюнсберга. Оно должно было захватывать ценности уже для МИДа (предполагалось создать что-то вроде фонда дипломатических подарков). Но возникло соперничество со «штабом Розенберга». Тогда в августе 1941-го «команду Кюнсберга» забрал в свое ведение Гимлер. Он присвоил барону чин майора, и по личной инициативе Кюнсберга его батальон вошел в состав войск СС.

Статус резко изменился. Отныне «кюнсберговцы» стали «нашими бравыми солдатами». Розенберговцев они считали «тыловыми крысами». (Сотрудники «штаба Розенберга» были штатскими и, кстати, без конца просили разрешения сменить коричневую партийную форму на полевую общевойсковую - чтобы хотя бы не выделяться среди армейских.) «Кюнсберг» действовал в прифронтовой зоне, потому обладал «правом первой ночи». Положение «Кюнсберга» еще больше укрепилось после устроенной им в начале 1942-го в Берлине полузакрытой выставки «русских трофеев». Особо важным посетителям были сделаны подарки: например, Гитлеру - антикварная книга о наполеоновских войнах, Герингу - подшивка раритетных газет.

Автор:  Александр Мазурицкий
Дата публикации:  2010-04-01 15:23:39
Источник:  «Аргументы недели»