Presse

В этом году исполняется 150 лет со дня рождения Марии Клавдиевны Тенишевой, выдающейся женщины, чьи заслуги в развитии русского искусства конца XIX- начала XX века трудно переоценить. Увы, собранные ею уникальные коллекции утрачены, похоже, навсегда.

 

Княгине Тенишевой было 58 лет, когда она за год до Октябрьской революции защитила диссертацию в Московском археологическом институте об эмали и инкрустациях. Ее наградили золотой медалью и предложили возглавить кафедру. Ученой карьеры она не сделала — спасаясь от ужасов Гражданской войны, эмигрировала во Францию. Но эмаль помогла ей выжить.

 

Лишившись всего нажитого, Мария Клавдиевна жила в стесненных условиях в маленьком городке Вокрессон под Парижем. И вот тогда-то ее спасло искусство, которому она посвятила большую часть своей жизни. Княгиня стала изготавливать на заказ ювелирные изделия, инкрустированные выемчатой эмалью, и тем зарабатывала себе на жизнь. Конкурентов в этом ремесле среди французских коллег у нее не было.

 

Таков лишь один из эпизодов богатой на события жизни княгини Тенишевой, 150-летие со дня рождения которой отмечается в эти дни. Эта замечательная женщина была щедрым меценатом, и ее заслуги в развитии русского искусства конца XIX — начала XX века трудно переоценить. Она была инициатором и устроителем многих художественных выставок в России и за границей, субсидировала издание знаменитого журнала «Мир искусства», давшего имя целому направлению русской художественной жизни, передала музею императора Александра III (ныне Государственный Русский музей) около 500 акварелей отечественных художников, субсидировала археологические раскопки.

 

Однако главным делом Тенишевой было просветительство. На ее деньги было открыто несколько начальных народных школ в Петербурге и Смоленске, ремесленное училище под Брянском. По рекомендации и при участии Ильи Репина княгиня организовала Тенишевскую студию живописи и рисунка для молодежи, мечтавшей поступить в Академию художеств. А в 1911 году она передала в дар Смоленску историко-этнографический музей с уникальной коллекцией русских древностей.

 

В 1893 году Тенишевы приобрели под Смоленском имение Талашкино, которое усилиями Марии Клавдиевны вскоре стало одним из прославленных очагов национальной культуры. Руководить созданными в Талашкине художественными мастерскими был приглашен Сергей Малютин, один из зачинателей так называемого «неорусского стиля». По его эскизам в Талашкине выпускались разнообразные изделия из дерева и керамики — мебель, ларцы, декоративная посуда, балалайки, игрушки. Лучшие образцы экспонировались на выставках в Смоленске, Петербурге, Париже, а также отправлялись в Москву, где был открыт магазин «Родник» специально для торговли талашкинскими поделками.

 

Талашкино, как и подмосковное Абрамцево, стало центром притяжения для талантливых художников и музыкантов. В разное время здесь подолгу жили и творили Репин, Врубель, Левитан, Коровин, Николай Рерих, Нестеров, Головин, Серов, Трубецкой, Дягилев, Стравинский, Александр Бенуа — всех блистательных имен не перечислишь...
Марии Клавдиевне удалось добиться в Талашкине особой творческой атмосферы. Врубель создал здесь непревзойденные по красоте росписи балалайки, Стравинский работал над балетом «Весна Священная», Рерих украсил фресками храм Святого Духа.

 

Именно здесь Тенишева серьезно занялась собирательством предметов русской старины и этнографии. В этом благородном начинании ее поддержал В.Сизов, основатель Исторического музея в Москве. В комплектовании коллекции княгине очень помог археолог и большой знаток искусства И.Барщевский. По ее поручению он исколесил пол-России в поисках редчайших образцов народного искусства. Некоторые археологические находки поступали от экспедиции, занимавшейся в то время раскопками Гнездовских курганов под Смоленском. В собрании имелись также старинные иконы, первопечатные книги, образцы народной резьбы по дереву, рельефные изразцы с росписью XVI — XVIII веков, предметы хозяйственного обихода.

 

Экспонаты поначалу хранились в имении княгини. Но коллекция быстро разрасталась, и она решила построить для нее специальное здание в Смоленске, проект которого разработал Сергей Малютин. Строительство завершилось к началу 1905 года. Историко-этнографический музей «Русская старина», в фондах которого насчитывалось около десяти тысяч экспонатов, стал одним из богатейших музеев России.

 

Во время революционных событий, опасаясь за судьбу коллекций, Тенишева перевезла их в Париж. К выставке в Лувре, работавшей несколько месяцев, был издан на французском языке богато иллюстрированный каталог. Именно эта экспозиция во многом способствовала появлению в Западной Европе интереса к русскому народному искусству. Один крупный коллекционер из Нью-Йорка, как вспоминала Тенишева, сделал ей «очень заманчивые предложения, от которых пахло миллионами», — она отказала наотрез. Были и другие выгодные варианты, но Мария Клавдиевна вернула коллекции в Россию.

 

Там они и остались. А саму княгиню, как мы уже знаем, революционное лихолетье занесло на чужбину. Налегке, без ничего. Там же, во Франции, она 14 апреля 1928 года и скончалась. Погребли ее на кладбище городка Ля Сель Сен-Клу близ Парижа.

 

В Советской России отношение к Тенишевой долгое время было несправедливым. Некоторые историки искусства утверждали, что она завидовала лаврам Третьякова и Мамонтова и просто скопировала Абрамцево. Появлялись и другие несуразности, которые и вспоминать не хочется. Но еще более трагической оказалась судьба ее уникальной историко-этнографической коллекции.

 

Смоленск был оккупирован фашистами уже в середине июля 1941 года. Поэтому эвакуация музейных ценностей проходила в спешке, в экстремальных условиях. Для эвакуации музейных собраний Смоленска был выделен всего один товарный вагон. Согласно строгой инструкции в него грузили предметы «первой категории» — изделия из драгметаллов, старинное оружие, особо ценные картины и скульптуры. Тенишевское собрание под этот разряд не попадало.

 

В результате детище княгини Тенишевой — музей «Русская старина» был нещадно разграблен оккупантами. Лишь спустя шесть десятилетий благодаря рассекреченным трофейным архивам стало возможным узнать некоторые подробности этого преступления.

 

Прибывшие в августе 41-го в Смоленск сотрудники Оперативного штаба «Рейхсляйтер Розенберг» тут же приступили к инвентаризации попавшей в их руки богатой добычи. Уже в первые месяцы оккупации по распоряжению немецких властей коллекция была раздроблена и разграблена. Так, в сентябре-октябре из Смоленского музея было выдано десять картин различным немецким организациям. Тогда же были зафиксированы факты хищения художественных ценностей.

 

Дальше происходит вообще нечто невообразимое. Вот что писал в своем донесении доктор Отто Нерлинг, руководитель Главной рабочей группы «Остланд» Оперативного штаба «Рейхсляйтер Розенберг»: «Пропагандистский отряд W проводил «взятие под охрану» музеев Смоленска в высшей степени своеобразным образом. Отряд W устроил в Смоленске перед Рождеством частичную распродажу предметов из музейных коллекций. Эта распродажа проводилась против воли русской городской управы».

 

Сколько и каких экспонатов было продано, мы вряд ли когда установим. В одном из документов говорится, что в декабре 1941 года по распоряжению германского командования из фондов музея было изъято (без указания цели) 200 предметов: «декоративные тарелки, чашки, блюда, 11 буддийских статуэток, подсвечники, вазы, кузнечные изделия». Судя по подбору предметов можно предположить, что они предназначались для рождественской распродажи.

 

Надо сказать, что нам до сих пор ничего не известно о так называемом «пропагандистском отряде W», перед которым стушевались даже штабисты Розенберга, носившие эсесовские мундиры и наделенные очень широкими полномочиями.

 

В это время в Смоленске расхищались не только тенишевские коллекции. Полностью был опустошен один из старейших в стране Смоленский естественно-исторический музей. Брали все, что попадало под руку. В одном из архивных документов говорится, что некий доктор Ханке из зальцбургского музея «Haus der Natur» увез к себе в Австрию 18 штук рогов, принадлежавших редким животным и собранных Н.М.Пржевальским.

 

В январе 1942 года здание музея «Русская старина» было передано в распоряжение вермахта и превращено в казарму. Находившиеся в залах экспонаты были перенесены на второй этаж и замурованы в двух залах. Часть мебели и бронзовая скульптура М.М.Антокольского «Граф Панин» остались в залах, где размещались немецкие солдаты. Варвары уничтожили мебель, а работу выдающегося русского скульптура осквернили, превратив ее... в мишень — в нее швыряли бутылки.

 

В марта 43-го ввиду «неустойчивого положения на фронте» гитлеровцы спешно вывозят смоленские музейные ценности в Вильнюс. Там в здании бенедиктинского монастыря был создан центральный склад для награбленных культурных ценностей. В кельях разместили и имущество Смоленского музея. В Вильнюсе экспонаты долгое время находились без присмотра, поэтому практически все ящики были вскрыты...

 

В июне 1944 года перед наступлением Красной Армии сильно поредевшие тенишевские коллекции были отправлены в Германию. Сразу после войны часть экспонатов была случайно обнаружена майором Советской армии Александром Павловым на территории Польши в Кротошинском уезде в имении немецкого генерала Штеренберга. Лишь спустя многие годы на основе частично сохранившихся книг учета были составлены предварительные списки утраченного. В них было включено 14 675 предметов!

 

Бесследно исчезла уникальная коллекция древних икон, пропали 14 балалаек, расписанных самой Тенишевой, Малютиным, Коровиными и Головиным, которые имели громкий успех на Всемирной выставке в Париже 1900 года. Сгинули инкрустированные выемчатой эмалью створки двери-портала «Святой Георгий Победоносец», одного из самых значительных творений княгини Тенишевой. Этот шедевр выставлялся всего один раз в салоне Национального общества в Париже в 1911 году.

 

В 2005 году вышел в свет в двух томах каталог утрат Смоленского музея. К печати готовятся еще два. Конечно, эта работа должна была быть проведена значительно раньше. Составители каталога признают, что сегодня восстановить полную картину разграбления музейного имущества нереально — время упущено. Но остается надежда, что дальнейшее изучение архивных материалов позволит составить более полные списки потерь.

 

В современной России княгине Тенишевой воздается должное. Переиздана книга ее мемуаров, появляются новые исследования. Особого внимания заслуживает недавно изданная монография проживающего в Москве немецкого предпринимателя Джеско Озера «Мир эмалей княгини Марии Тенишевой». Кстати, именно этому автору удалось установить подлинную дату рождения княгини. До сих пор считалось, что Тенишева родилась 20 мая 1867 года. Однако в Санкт-Петербургском городском архиве исследователь обнаружил метрическую книгу, в которой указан 1858 год. Княгиня, что свойственно женщинам, скрывала свой возраст. Что ж, у каждого есть свои маленькие слабости.

 

В 1929 году Николай Рерих, находясь в Гималаях, написал очерк «Памяти Марии Клавдиевны Тенишевой» в котором есть такие слова: «Вспомним, как создавались художественные мастерские в Талашкине. Вспомним воодушевляющие спектакли. Вспомним посылки учеников за границу... Вспомним все меры, предпринятые М.К. к поднятию художественной промышленности и рукоделия в смоленском народе... Вспомним те исключительные заботы, которыми М.К. старалась окружить художников. Вспомним сказочные малютинские теремки во Фленове. Вспомним раскопки в Новгородском кремле, поддержанные лишь М.К. ...Вспомним выставки и в России, и за границей, где М.К. хотела показать значение русского искусства. Вспомним музыкантов и писателей, русских и иностранцев, бывших в Талашкине... Вспомним, что именно Мария Клавдиевна помогла Дягилеву и группе «Мир искусства» начать замечательный журнал этого имени, который поднял знамя для новых завоеваний искусства».

 

Воздадим же в этот юбилейный год, после стольких лет забвения, то, что заслужила эта выдающаяся русская женщина.