Правовой базой для разрешения взаимных российско - германских требований о возврате культурной собственности являются аналогичные статьи соглашений, заключенных в 90-х годах между Россией и Германией.

Это - второй параграф Статьи 16 Соглашения о добрососедстве, партнерстве и сотрудничестве между СССР и ФРГ от 09 ноября 1990 года и Статья 15 Соглашения между Правительством Российской Федерации и Правительством ФРГ о культурном сотрудничестве от 16 декабря 1992 года.

Переговоры о взаимном возвращении культурной собственности между Россией и Германией начались в феврале 1993 года, спустя почти 50 лет после окончания второй мировой войны. 9-10 Февраля 1993 года в Дрездене состоялась встреча, на которой стороны изложили свои принципиальные взгляды на предмет и цели переговоров. "Было подчеркнуто, что вопросы возвращения культурной собственности связаны с комплексом политических, исторических, экономических, юридических и моральных аспектов российско-германских отношений и требуют ответственного и внимательного отношения"(параграф 5, Протокол Дрезденской встречи от 10 февраля 1993 года).

На Дрезденской встрече от 10 февраля 1993 года было принято решение о создании совместной российско-германской комиссии по взаимному возвращению культурной собственности.

Одной из задач этой комиссии было "определение условий для такого возвращения" (параграф 6, Протокол от 10 февраля 1993 года).

Были также образованы совместные группы экспертов, в том числе группа по правовым вопросам.

Первое заседание смешанной комиссии состоялось в Москве в марте 1994 года, второе было проведено в Бонне в июне того же года. Были также проведены два заседания группы по правовым вопросам.

Эти встречи выявили различия в толковании положений международных соглашений, заключенных между Россией и Германией по вопросам взаимного возвращения культурной собственности.

Цель этой статьи - информирование читателя по принципиальным правовым вопросам, которые возникли в ходе официальных переговоров по взаимному возвращению культурной собственности, перемешенной во время и после второй мировой войны, но также изложение точки зрения автора по этим вопросам, сложившейся в результате анализа международных правовых документов, архивных материалов и опубликованных работ как советских (российских) , так и иностранных авторов.

Хорошо известно, что во время второй мировой войны гитлеровская Германия осуществляла массовый захват культурной собственности. Следуя специальным инструкциям Гитлера, был создан целый ряд подразделений, которые умышленно и целеустремленно перемещали объекты исторической и художественной ценности с оккупированных территорий в Германию.

Эта преступная деятельность нацистского государства была предметом рассмотрения на послевоенном Нюрнбергском процессе.

Герман Геринг, Иоахим фон Риббентроп, Ганс Франк, Альфред Розенберг и другие были обвинены в хищении культурной собственности

Хотя от разграбления пострадали все страны Европы, оккупированные нацистами, наибольший ущерб был нанесен культурному наследию бывшего Советского Союза (Беларусии, Украине и России), Польши и Югославии.

Во время войны нацистские захватчики нагло нарушили международные правовые нормы и Гаагскую конвенцию 1907 года - о законах и обычаях войны.

С точки зрения современного международного права захват нацистами культурной собственности не может рассматриваться и никогда не рассматривался как законные правовые акции

Даже когда шла война, союзники считали необходимым предостеречь захватчиков о недопустимости массового разграбления культурной собственности.

5 января 1943 года была опубликована Лондонская декларация, в которой союзники заявили, что они признают недействительной любую передачу или сделку со стороны стран оси, касающуюся захваченной собственности

По мнению советской стороны (и оно отражено в публикациях), правовой базой для реституции культурной собственности, перемешенной нацистами с территории, оккупированной ими во время войны, должен быть принцип материальной ответственности государства, которое совершило нарушение международного права или акты агрессии, которые являются самыми тяжкими международными преступлениями.

" Разумеется , - пишет профессор Л.Н.Галенская, - когда оккупирующая держава захватывает культурную собственность другого государства, она причиняет ей ушерб. Конечно, ущерб в этом случае является не только материальным: это потеря культурной собственности народа, а такие акции квалифицируются как международные преступления ".

Советская доктрина международного права рассматривает реституцию в качестве одной из норм материальной ответственности государства.

Государство, ответственное за нанесение ущерба другому государству, обязано возместить его, восстановив потерпевшего в его правах, возвратив собственность, которую оно захватило и незаконно переместило с территории другого государства, оккупированного его войсками.

Такая реституция отличается от другого типа материальной ответственности, а именно репараций. Репарации понимаются как средство компенсации государством, к которому имеются претензии, наличными или натурой (например, поставками оборудования) за ущерб, который оно нанесло другому государству в результате своих незаконных действий

После окончания второй мировой войны правила, касающиеся возвращения культурной собственности, захваченной во время вооруженных конфликтов, были сформулированы в соглашениях версальской системы.

Версальское соглашение с Германией 1918 года закрепило обязательство Германии возвратить все захваченные объекты, имеющие ценность, которые могут быть идентифицированы на территории Германии или её союзников (Статья 238).

Требование о возвращении произведений искусства, перемещенных как во время первой мировой войны, так и до неё ,
 
следует из текстов Версальского соглашения, Трианонского соглашения 1920 года с Венгрией и Сен - Жерменского соглашения с Австрией 1920 года.

Например, Версальское соглашение требует возвращения объектов, имеющих ценность, которые были перемещены в период франко - прусской войны 1870 - 71 годов ( Статья 245 ).

После окончания второй мировой войны обязательства, касающиеся реституции, были включены в тексты мирных договоров 1947 года с Италией, Венгрией и Болгарией, а обязательства, касающиеся Советского Союза, были включены в тексты соглашения с Финляндией, мирного соглашения с Японией 1951 года и государственного договора с Австрией 1955 года

На основе анализа международной юридической практики профессор Л.Н.Галенская делает заключение, что " в настоящее время как нормы обычного международного права, так и нормы международного права, вытекающие из соглашений, обязывают все-государства возвращать культурную собственность, перемещенную с оккупационных территорий во время военных действий.

Это обязательство также применяется в отношении оккупационных властей и третьих стран, на чьих территориях были найдены такие объекты, имеющие ценность.

Положения международного права, касающиеся возвращения культурной собственности странам, из которых она была перемещена во время военных действий в результате оккупации страны иностранной державой, содержатся в Гаагской конвенции и Протоколе 1954 года.

В соответствии с частью Статьи 3 Протокола 1954 года, каждая сторона обязана возвратить культурную собственность, находящуюся на своей территории " компетентным; властям территории, оккупированной ранее ", если такая культурная
 
собственность была перемещена во время войны.

Протокол Гаагской конвенции 1954 года предусматривает также другие случаи возвращения культурной собственности, а именно, собственности, которая в период войны была временно перевезена в другое место в целях сохранности.

Специальная статья (5) Протокола 1954 года гласит, что такая культурная собственность должна быть возвращена на то место, где она была ранее размешена.

Классическим примером международной практики является случай с польскими гобеленами из Вавельского дворца в Кракове.

Они были отосланы в Канаду до начала войны и в течение долгого периода времени Польша добивалась их возвращения.

Наконец гобелены были возвращены Польше, подобным же образом Соединенные Штаты возвратили венгерскую корону Святого Стефания.

Приведенные выше положения и прежде всего положение, касающееся ответственности за действия нацистской Германии, по моему мнению, являются важными для понимания_официальной позиции российской стороны на переговорах, которые имели место в 1993-1994 годах.

Основные проблемы появились во время переговоров, когда речь шла об интерпретации понятия « незаконно перемещенная культурная собственность».

По мнению российской стороны, с юридической точки зрения, к определению этого понятия следовало подходить с нескольких позиций.

Один подход требовался, когда речь шла о культурной собственности, перемещенной во время войны Германией с территории бывшего Советского Союза

С точки зрения российской стороны, незаконно перемещенная культурная собственность включает в себя всю культурную собственность, перемещенную с территории Советского Союза во время второй мировой войны.

Такая собственность подлежит возвращению независимо от последующих сделок, в результате которых владельцы такой собственности приобрели её.

Отсюда следует вывод, что такой принцип ответственности обязывает Германию включить в реституцию всю культурную собственность, перемещенную во время_войны_ с территории Советского Союза.

Ситуация с культурной собственностью, перемещенной с территории Германии в бывший Советский Союз, несколько иная.

Законность или незаконность такого перемещения собственности в Россию после войны может определена на основе юридических норм, которые действовали в период перемещения , т.е. в 1945 - 46 годах.

Перемещение культурной собственности из Германии на территорию Советского Союза было определено в документах Союзнического Контрольного Совета и нормативный актах, принятых на основе этих документов.

Специальный режим применяется к культурной собственности, перемещенной во время процесса денацификации и демилитаризации германского государства.

Культурная собственность, перемещенная из Германии на территорию Советского Союза в соответствии с документами Союзнического Контрольного Совета, и Советской военной администрации в Германии считается законно перемешенной собственностью.

Требования, касающиеся возвращения культурной собственности, могут рассматриваться после их художественной оценки и правовой экспертизы в соответствии с правилами международного права и всеобщей юридической практикой.

Второй вопрос, поднимавшийся в разных формах на переговорах: о так называемой замене (реституции натурой).

По мнению российской стороны, список культурных потерь1}, понесенных Советским Союзом во время войны, может и должен включать объекты, имеющие особую ценность. Если их реституция

невозможна, эти объекты должны быть заменены на аналогичные и, насколько возможно, той же ценности из культурной собственности, вывезенной из Германии в Советский Союз по окончании военных действий.

Чтобы понять это положение, выдвинутое во время переговоров российской стороной, я думаю, необходимо сослаться на прецеденты из международной практики соглашений. Исходя из принципа замены, Германия в свое время по Версальскому договору ( статья 247 ) взамен уничтоженных книг, манускриптов_и__инкунабул из Лувенской библиотеки обязана была возвратить соответствующий объем культурной собственности того же типа и ценности, а также Гентский алтарь, который был захвачен в церкви Св.Баво в Генте и боковые панели триптиха Дирка Бутса из Тайной вечери в Лувене.

Принцип замены является основой положений мирных договоров 1947 года ( Статья 75,. параграф 9 мирного договора с Италией; Статья 24,параграф 3 мирного договора с Венгрией; Статья 22,параграф 3 мирного договора с Болгарией ).

Параграф 9 Статьи 75 мирного договора с Италией гласит:" Если в отдельных случаях для Италии невозможно осуществить реституцию художественной, исторической или археологической ценности, которые являются частью культурной собственности союзнической нации, с территории которой объекты были перемешены итальянскими армиями, Италия примет меры для того, чтобы передать соответствующей союзной нации объекты того же вида и примерно эквивалентные по стоимости перемещенным объектам, если такие объекты могут быть найдены в Италии".

Конечно, Германия не является участником этих договоров, и вследствие различных обстоятельств, которые не рассматриваются в этой статье, мирный договор с Советским Союзом не был заключен. Но включение соответствующих положений в эти и другие международные соглашения свидетельствует о существовании международной практики по этим вопросам_и определенных традициях в этой области.

Важно, что в процессе подготовки мирных договоров 1947 года этот принцип подтверждали представители различных государств, пострадавших от фашистской агрессии, в частности,представители Греции

Во время недавних переговоров германская сторона ссылалась на тот факт, что после окончания второй мировой войны,, принцип замены фактически не исполнялся. ЭTO утверждение заслуживает более детального рассмотрения.

Действительно, как правильно подчеркнул профессор В.Ковальски (Польша) в своем труде, посвященном проблемам реституции, нормативные материалы, подготовленные союзническими державами, включали сначала положение о замене.

Определение реституции, принятое Союзническим Контрольным Советом 21 января 1946 года, действительно содержало эту идею. 25 февраля 1947 года Совет издал инструкцию о применении принципа замены.

Четырехсторонняя процедура реституции, одобренная координационным комитетом 17 апреля 1946 года, устанавливала, что "собственность уникального характера, реституция которой является невозможной ...может быть заменена на эквивалентные объекты ".

Из-за различий в позициях представителей союзников по этому вопросу руководители Союзнического Контрольного Совета в дальнейшем его не рассматривали. Но это не означает, что данный принцип был отвергнут. Этот принцип, однако, не был фактически применен вследствие изменения директивы главнокомандующего американскими вооруженными силами в Германии, который ссылался на необходимость подчинения принципу единства культурной собственности в Германии.

Существование различных мнений среди союзников по этому вопросу, однако, как это отмечено выше, не может отменить принцип замены, который стал международным правовым обычаем.

Что касается подчинения принципу единства коллекции, то этот вопрос может быть решен переговорным путем.

Необходимость учета в каждом индивидуальном случае не только художественной ценности, но и законности тех или иных действий вытекает из того, что понимается под законным перемещением культурной собственности из Германии в СССР.

Результатом такой оценки может быть прежде всего: определение законности или незаконности перемещения, во-вторых, определение понятия собственности, к которой относится тот или иной объект культуры, перемешенный в СССР, и, в частности, относится ли он к категории германской собственности или к категории так называемой союзнической собственности, под которой понимается собственность государств,ставших жертвами нацистской агрессии, и бывших союзников СССР во время второй мировой войны (Франция, Бельгия, Нидерланды и другие) В-третьих, необходимо определение: была ли эта культурная собственность частной, inter alia собственностью частных лиц, которые пострадали или погибли в нацистских лагерях, тюрьмах.

В-четвертых, установление того, кому эта собственность принадлежала: религиозным или благотворительным организациям и сообществам.

В Германии и России придерживаются различных точек зрения на то, как определить права собственности на культурные ценности, перемещенные в СССР в результате войны.

Согласно одной из них – вся культурная собственность, перемещенная из Германии, должна рассматриваться как достояние_всего немецкого народа. Другими словами, германское государство или германские граждане и легальные резиденты продолжают сохранять право на владение этой собственностью.

Согласно другому мнению - вся культурная собственность, находящаяся в настоящее время на территории России, перемещенная из Германии, по крайней мере, та её часть, которая была перемещена на законном основании, должна рассматриваться как неотъемлемая часть национального культурного наследия России.

По целому ряду причин, и прежде всего, как следствие режима секретности, проблема права на владение культурной собственностью в настоящее время (январь 1995 года) всё ещё не решена.

Ответ на этот чрезвычайно сложный вопрос требует учета исторических и юридических аспектов. После войны высшие органы власти и администрация Советского Союза не приняли никакого нормативного акта, устанавливающего и провозглашающего право собственности СССР на эту собственность. Ценные объекты из музеев не были включены в единый список государственных музейных хранилищ, которые тогда существовали в СССР. Не были включены в списки архивных хранилищ и архивы, перемещенные из Германии. Все эти объекты, имевшие ценность, были помещены в отдельные специальные хранилища с целью сохранения. Еще в 1945 году на специальном совещании Народного комиссариата внутренних дел - НКВД (отвечавшем в то время за все архивы), было заявлено, что архивы, доставленные из Германии, находятся в СССР на временном хранении и их дальнейшая судьба и правовой статус будут определены позднее.

Решение, принятое в отношении картин из Дрезденской картинной галереи, было весьма сложным с точки зрения музейных объектов.

Этот вопрос рассматривался тогдашним высшим руководством СССР - Президиумом Центрального" Комитета КПСС.

В записке от 3 марта 1955 года в Президиум ЦК КПСС тогдашний министр иностранных дел СССР В.М.Молотов, бли -жайший соратник И.Сталина, поднял вопрос о положении с собранием Дрезденской картинной галереи. В документе отмечалось, что доступа к коллекции картин галереи нет. Далее говорится: "Сегодняшняя ситуация, касающаяся картин Дрезденской галереи является ненормальной. По данному вопросу могут быть предложены два решения: или заявить, что картины Дрезденской картинной галереи в качестве трофеев принадлежат советскому народу и открыть к ним широкой доступ публики, или возвратить их немецкому народу как их национальную собственность. В настоящей ситуации второе решение кажется более правильным. Передача картин Дрезденской галереи будет способствовать дальнейшему укреплению дружеских отношений между советским и немецким народами и в то же время послужит укреплению позиций Германской Демократической Республики".

В результате этой записки был осуществлен второй вариант, базировавшийся, конечно, прежде всего, на политических и,в частности, на внешнеполитических интересах Советского Союза в тот период. Однако, на мой взгляд, нельзя переоценивать и правовой аспект решения этой проблемы.

На основе решения с 3 по 8 января 1957 года состоялись переговоры между правительствами Советского Союза и Германской Демократической Республики.

В совместном документе "стороны заявили о своей готовности рассмотреть вопросы, связанные с возвращением культурной собственности на основе взаимности, заключить соглашение (инициатором которого выступит Советское правительство) для решения соответствующих вопросов, возникших во время войны".

8 сентября 1958 года был подписан Протокол о передаче ГДР немецкой культурной собственности, которая временно находилась в СССР с целью сохранения. Затем был подписан ряд промежуточных протоколов и, наконец, Заключительный протокол от 29 июля I960 года. Во всех этих документах культурная собственность была названа "находящейся (или находившейся) на временном хранении в СССР".

Конечно, эти решения советского государства и международные документы (соглашения между СССР и ГДР) ныне можно критиковать, но трудно отрицать, что они определили правовой статус культурной собственности, который был предметом дискуссии. Собственность хранилась, но не находилась во владении Советского государства. Такова была его позиция, зафиксированная в международных правовых документах.

С точки зрения гражданского права вопрос о праве на
собственность не может возникать ни для Советского государства, ни для советских юристов, потому что в законах СССР в отличие от законов других стран, не существовало понятие собственности на основе права_давности (приобретение права собственности на основании времени владения). Это положение было впервые введено в России в законе о собственности Российской Федерации в 1990 году.

В настоящее время действует Гражданский кодекс 1995 года (часть 1,стр. 234),предусматривающий законодательную норму приобретения права собственности на основании времени владения, но только в отношении общественно доступного имущества. До сего времени эта норма не может быть применена к культурной собственности, перемещенной в СССР и которая до 1994 года содержалась в закрытых и секретных хранилищах.

Что касается частных коллекций и возможных требований владельцев и их преемников (в том числе наследников), то необходимо иметь в виду следующее:

1. Право собственности признано в России Конституцией 1993 года и действующим российским законодательством (стр.213,часть 1 Гражданского кодекса, который вступил в силу 1 января 1995 года).

2. По требованиям о возвращении частной собственности от владельца mala fide требуется доказательство существования права собственности и отсутствия юридических причин для признания права на собственность сегодняшних владельцев собственности в России.< /p>

3. В случае решения суда в Соединенных Штатах, в ФРГ или в большинстве других государств мира, обязывающего вернуть собственность, inter alia культурной собственности из СССР не может быть выполнено, потому что эти государства не имеют соглашения с Россией об исполнении судебных решений. ( Договоренности с США,ФРГ и некоторыми другими странами существуют только в форме обмена нотами с просьбой об оказании судебного содействия). В проведенных дискуссиях, в первую очередь на заседаниях правовой группы смешанной комиссии, сторонам не удалось прийти к соглашению в вопросе о компенсации расходов и затрат труда, понесенных Советским Союзом (Россией) на сохранение и реставрацию культурной собственности, находящейся в настоящее время в российских хранилищах.

Российская сторона отстаивала принцип необходимости полной компенсации за расходы такого характера. Это не было полностью признано германской стороной.

Другой важный юридический вопрос, который требует решения,- о сроках давности - не может быть применен к требованиям одного государства к другому, если дело касается возвращения культурной собственности.

В случаях, когда вопросы о возвращении культурной собственности выносятся на рассмотрение судов конкретного государства ( например, США, Германии или России ), то суды, принимая те или иные решения в отношении сроков давности, руководствуются законами соответствующего государства (в США - законами отдельных штатов). В России такие даты установлены гражданским законодательством.

Настоящая статья концентрирует внимание на тех разногласиях во мнениях правового характера, которые возникли в ходе реализации соглашения между Россией и Германией. Подход, который поддерживают все государства, базируется на признании специальных правил, регулирующих обращение с культурной собственностью в период вооруженных конфликтов, поможет преодолеть эти противоречия.

Уместно упомянуть, что такой подход был продемонстрирован в США принятием так называемого Пакта Рериха.

15 апреля 1935 года в Вашингтоне в присутствии президента Рузвельта США и 20 стран Латинской Америки подписали «Соглашение о защите художественных и научных институтов и исторических монументов». Это был один из первых международных документов, основанных на признании такого принципа. В радиообращении по поводу подписания соглашения Рузвельт сказал:"Предлагая подписать этот пакт всем странам мира, мы надеемся, что его всеобщее признание станет важным принципом сохранения современной цивилизации. Это соглашение будет иметь большее значение, чем текст настоящего документа "

В 1947 году, после того, как вторая мировая война причинила неисчислимые разрушения всему человечеству и культурному наследию многих стран, Н.Рерих записал в своем дневнике: " События, которые потрясли весь мир в течение последних нескольких лет, стали подтверждением истины слов покойного президента. Он понимал, что смысл Пакта заключается в общественной защите культуры "

Автор:  Богуславский М.М.